Григорий Александров - Моя жена Любовь Орлова. Переписка на лезвии ножа

Э. ТИССЭ – С. ЭЙЗЕНШТЕЙНУ и Г. АЛЕКСАНДРОВУ

Дорогие пацаны, здравствуйте!

…Кроме того, дорогой Гриша, пришлось уплатить за Ваше дезертирство штраф по постановлению суда в размере 50 рублей[94]. В противном случае описали бы имущество – вместе с Дугом и Ольгой[95]. Помимо штрафных, Ольга получила и на другие срочные расходы 50 руб.

Так что по домашним и дезертирским делам все улажено. Можете спокойно греть свои «Ж» на солнышке, ни о чем не думая…

С. ЭЙЗЕНШТЕЙН и Г. АЛЕКСАНДРОВ – Э. ШУБ

Дорогая Эсфирь Ильинишна!

Если Вы знаете, что такое «Сирокко», то Вы нас поймете. Это значит ветер, холод, отсутствие какого бы то ни было солнца. Это значит, что нельзя выходить на улицу без пальто и спать, не одевшись всеми одеждами.

Подробности письмом. Гагры. Гостиница «Гагрипш», № 27.

С. ЭЙЗЕНШТЕЙН и Г. АЛЕКСАНДРОВ – Э. ШУБ

Сердечно поздравляем Эсфирь Буш[96] сегодняшним радостным приобщением счастливой Абхазии. Падению династии ЮРА[97], динамике внедрения неигровой.

Ензинштейн[98] Александров.

Г. АЛЕКСАНДРОВ – ПРАВЛЕНИЮ «СОВКИНО»

Фильма «Потомок араба» была загублена заведомо режиссурой Я. Марина. Спасать ее предлагали многим, в том числе мне. Я отказался от спасения картины монтажом – но весь материал картины видел – после чего и свидетельствую, что Г. Васильев, произведя кардинальную переделку в сюжете картины и смонтировав ее по совершенно новой схеме, достиг того, что картина была выпущена и могла иметь 1-й экран.

1927 г.

И не только «1-й экран», но и восторженный отзыв С. Буденного: «Картину надо считать успешной и желательной для широкой демонстрации среди нашего крестьянства, как пропагандирующую в деле производства орловского рысака – единственного признанного деревней универсального улучшителя сельскохозяйственной лошади».

Конечно, мнение знатока лошадей С. Буденного субъективно.

«Картина построена на сценарии, который сам нуждается в том, чтобы его построили, – писали о ней, – менее равнодушные к вопросам коневодства. Понятное дело, что на таком шатающемся фундаменте здание фильма едва держится – вот-вот упадет! И, в конце концов, действительно падает, образуя в сознании зрителя провал».

Так что старания Г. Васильева – одного из авторов будущего «Чапаева» – только подтвердили нежелание Александрова спасать «Потомка араба».

В.ПЕРЦОВ[99] – Г.АЛЕКСАНДРОВУ (1928 г.)

1. Вещь во многом ханжонковская. Кстати сказать, написана первым сценаристом Ханжонкова[100].

2. Многое неубедительно (история с Аршей).

3. При надлежащем подходе может представить интерес для Эйзенштейна.

В. Перцов.

С. ЭЙЗЕНШТЕЙН и Г. АЛЕКСАНДРОВ – В ГАЗЕТУ «КИНО»

6 ноября 28 г.

К большевистскому кино! Одиннадцать лет Октября дали нам СОВЕТСКОЕ КИНО. Нам этого мало. Двенадцатый год (Советской власти. – Ю.С.) должен дать БОЛЬШЕВИСТСКОЕ КИНО.

Пусть лозунгом по кинофронту будет: «За теоретику и методологию кино – большевизма!»

ТЕЛЕГРАММА Г. АЛЕКСАНДРОВА – С. ЭЙЗЕНШТЕЙНУ

(август 1928 г.)

Ростов-Дон. Деловой центр. Эйзенштейну.

Дело скверно. Тчк. Телеграфируйте правлению (Совкино. – Ю. С.), чтобы хлопотало за меня. Дирекции (1-й Кинофабрики, снимавшей «Генеральную линию». – Ю. С.), чтобы серьезнее смотрели на мой уход с работы. Тчк. Сообщите, что картину в январе без меня выпустить невозможно. Гриша.

Телеграмма послана в связи с очередным стремлением военных (несмотря на уплаченный штраф!) призвать Александрова для прохождения службы. В первых двух случаях – на «Потемкине» и «Октябре» – Эйзенштейну всеми правдами и неправдами удалось добиться отсрочки александровского призыва. И одновременно получить выговор от руководства Совкино за слишком резкие выражения, которые он употребил, требуя от начальства хлопот за призывника-сорежиссера.

Г. АЛЕКСАНДРОВ – С. ЭЙЗЕНШТЕЙНУ

10 сентября 1928 г. Невежкино[101].

«Мы познаем цену вещей только после их утраты»[102].

Скучно!

Дожди – и никаких перспектив.

Вчера приехал Капелеви (администратор группы. – Ю. С.) и ничего не привез от Вас. Говорит, послал к Вам своего швейцара, но на вокзале его не дождался.

Я надеялся получить сведения об «Обороне страны» и моем отношении к сему делу[103], надеялся на книги и шоколад. Но надеждам не суждено было осуществиться.

Пилорама стоит третий день без крыши – мы пытались ее снять и вчера, и позавчера. Но не кончили. Не кончили за малым присутствием солнца и по причине еще более ужасной.

Мужики все отрицательнее относятся к съемкам, а бабы – буквально все наотрез отказываются сниматься.

Старухи, когда их уговариваешь на съемку, или уходят молча, не взглянув, или выпроваживают кочергой.

Три дня и я и Гоморов[104] рыскали по деревне в поисках типажа для пилорамы. И не только подходящих, но даже и не подходящих не смогли уговорить.

Причины столь отрицательные, как выясняется, имеют корни в следующих обстоятельствах.

Обе Насти, снимающиеся у нас, слывут за ластих[105], и потому ни одна порядочная женщина не считает для себя достойным заниматься тем же делом, что и они.

Был еще такой случай Уехал Крюков в Поим (райцентр. – Ю. С.) за трактором и пропадал там четыре дня.

В это время приезжали разные люди и шли слухи. Пьянствует Крюков с Настей Солдатовой. Купил ей на два сарафана материи по служебным запискам «Совкино» и т. д. Настя вернулась немного раньше его, и мать била ее и таскала при всей сбежавшейся компании.

Таким образом, подрывается наш престиж и растет неуважение к нашим съемкам.

Крюкова я не выгнал только потому, что уехала бы его жена, и мы голодали бы[106].

Миша (М. Гоморов. – Ю. С.) сконтактировался со священником, и сам поп ездит набирать нам типаж, увещевая свою паству проповедями. И даже такое сильнодействующее средство не помогает.

Завтра думаем переехать в У… (неразб. – Ю. С.) и там как-нибудь кончить работу.

Вчера удалось затащить Степанушкина на съемки. Но этот дурак был пьян и орал, что за 25 рублей он не будет ходить по колесу и что это скотское дело – его пришлось выгнать после 2-часовых разговоров.