Серго Берия - Мой отец Лаврентий Берия. Сын за отца отвечает…

— И все же образ Берия-ловеласа тиражируется широко. Например, я видел американский многосерийный видеофильм «Красный монарх», в котором демонстрируются любовные похождения Лаврентия Павловича.

— В кино можно показать все, что угодно. В действительности многое иначе. Я всегда жил вместе с отцом и не помню, чтобы он ночевал вне дома, кроме командировок, конечно. Домой он, естественно, никого не приводил. Другое дело, если подобным можно заниматься в рабочее время.

— А разве нельзя, если очень захотеть?!

— Если очень захотеть, то да, но ведь и ограничения были большие… Отец с исключительной ответственностью относился к возложенным на него обязанностям, пристально следил за выполнением каждого решения. Времени для утех почти не оставалось.

— А внебрачных детей у Лаврентия Павловича не было? — Однажды отец познакомил меня с маленькой симпатичной девочкой и сказал: «Ты — взрослый парень и должен знать: это твоя сестра!». В ответ я ему предложил: «Давай удочерю!» Он рассмеялся: «Не фантазируй… У нее есть мать!»

— Лаврентий Павлович заботился о них?

— Безусловно. Но мама ничего об этом не знала.

— До самого конца?

— Да, до конца дней своих… Я никогда не обмолвился ни одним словом… И следил за судьбой девочки: сестра все-таки! Но поскольку они жили в гораздо лучших условиях, чем я мог предложить, то я не навязывался…

— Мать вашей сводной сестры жива?

— Да. Она оказалась совестливой женщиной: всем визитерам, предлагавшим ей написать разоблачительную книгу о Берия, указывала на дверь.

— Вы поддерживаете с сестрой связь?

— Нет, я решил так: если она захочет, то всегда сможет меня найти. Материально она вполне обеспечена, и грузины ее постоянно поддерживают.

— Она намного моложе вас?

— Она ровесница моей старшей дочери. Считает себя грузинкой, хотя и носит русскую фамилию.

— Замужем?

— Развелась.

— Батоно Серго, мы говорим о грузинском периоде вашей жизни. Давайте завершим эту часть беседы…

— Кажется, я не упомянул о том, что закончил семь классов немецкой средней школы, организованной тбилисскими немцами. Все предметы преподавались на немецком языке, однако грузинский язык и литературу изучали в полном объеме.

— Немецким языком овладели хорошо?

— Я овладел им еще в дошкольном возрасте.

— Вас обучали целенаправленно?

— Да. Родители очень хотели, чтобы я знал иностранные языки, поэтому с четырех лет изучал немецкий, с пяти — английский. Этими двумя языками владею в совершенстве.

— В этой школе учились дети простых смертных или… — Школа была самая обыкновенная, никакой элитарности. «Элитарность» сводилась к тому, что в 1937 году большинство учеников осталось без родителей.

— Сохранились какие-то отношения с бывшими одноклассниками?

— Тесных контактов нет, но все же кто-то напишет, кто-то навестит… Время и события разъединили нас, да и возраст берет свое.

— Когда генерал Власик привез вас с матерью в Москву, отец уже был обустроен, в бытовом смысле, разумеется?

— Имел обыкновенную квартиру. Дом, в котором мы должны были жить, ремонтировался. Несколько месяцев провели в так называемом доме правительства на Набережной. Предлагали квартиру в Кремле, но отец отказался.

— Значит, вам в Кремле не довелось жить?

— Нет, но у меня был пропуск в Кремль, и я мог там бывать, когда хотел.

— Где вы учились в Москве?

— В обыкновенной русской школе.

— Отец принимал участие в выборе вашей будущей профессии?

— Я говорил вам, что сначала он мечтал увидеть меня художником, потом начал ориентировать на технику. Как-то он велел пойти в гараж и из старых частей собрать автомобиль. Отец хотел, чтобы я не только умел баранку крутить, но и знал, из чего состоит машина. Я два года с помощью механика собирал старый «форд». Отец подсказал мне заняться радиоделом, и я посещал дом техники. По окончании школы у меня уже была зарегистрирована радиостанция. Знание радиодела и языков сыграло потом определенную роль в моей судьбе.

— Вы в каком году окончили школу?

— В самом начале войны. Семнадцать мне исполнилось в ноябре 1941 года…

— «Сороковые, роковые…» — это и о вас?

— К сожалению. Я сразу пошел в райком комсомола, чтобы записаться в добровольцы. Заполнил анкету, в которой указал, что являюсь радиолюбителем. Тогда как раз подбирали людей в школу десантников. Вдруг кто-то обратил внимание на мою фамилию и спросил, какое отношение я имею к Лаврентию Павловичу. Ответил, что никакого. Мне возразили: мол, даже отчество совпадает… Но все же зачислили. Дома, за обедом отец одобрил мое решение.

— Доложили?

— Разумеется. И мама не возражала: «Война — такое дело, что стыдно прятаться за юбку».

— Как складывалась ваша военная карьера?

— Окончив школу десантников, я получил звание лейтенанта и приступил к службе по линии радиосвязи. Находился в армейском подчинении у полковника С. М. Штеменко.

— В свое время считалось, что Лаврентий Берия сыграл значительную роль в организации обороны Кавказа.

Сегодня эту роль сводят к инспекторским поездкам, якобы вносящим нервозность в действия командования: шума много, а дел мало!

Генерал Д. Волкогонов в книге «Триумф и трагедия» пишет: «Боевые действия Берия в Великой Отечественной войне фактически ограничиваются двумя его поездками в качестве члена ГКО на Кавказ в августе 1942 — в марте следующего года. Архивы свидетельствуют: здесь он от имени Сталина нагонял страх на военных работников, на ему неугодных людей, расстреливал. Сопровождали его и тех поездках Кобулов, Мамулов, Мильштейн, Цанава, Рухадзе, Влодзимирский, Каранадзе и его собственный сын. Досталось Тюленеву, Серпу, Петрову, другим военачальникам». Прокомментируйте, пожалуйста, этот отрывок.

— Отца сопровождали не Кобулов, Мамулов и другие перечисленные лица, а чисто военные чины. В августе 1942-го члена ГКО Лаврентия Берия сопровождали генерал Бодин, полковник Штеменко, другие оперативные работники Генштаба Красной Армии. Кроме того, были срочно отозваны военные кадры грузинской национальности, в основном, в звании полковников и генералов.

Читаю воспоминания С. М. Штеменко, и перед глазами встает тот далекий день нашей отправки в Грузию:

«Утром в назначенное время поехали на машине Бодина на Центральный аэродром. Там нас уже ждал самолет Си-47. Бодину отрекомендовался командир корабля полковник В. Г. Грачев.

Летели в Тбилиси через Среднюю Азию. Прямой путь туда был уже перекрыт немцами. В Красноводске приземлились вечером, а когда совсем стемнело, двинули через Каспийское море на Баку, Тбилиси.