Нонна Голикова - Любовь Орлова

Шаховская принадлежала к одному из интереснейших семейств Москвы. Её отец Александр Ржепишевский был талантливым архитектором. В Харькове до сих пор возвышается созданное им массивное и торжественное здание банка. Ржепишевский был арестован, затем выпущен и очень скоро умер. Ему был всего 51 год. Сестра Галочки, Наталья Глан, была известная московская красавица, балерина, жена нашего выдающегося режиссёра Б.В. Барнета. А тогда они ещё всей семьёй жили на Большой Никитской, куда частенько забегала Любочка.

Судя по рассказам Галочки, её отец-архитектор приложил немало своей профессиональной фантазии при создании домашнего интерьера, и это было интересно настолько, что некоторые детали украсили впоследствии и Любочкину квартиру на улице Немировича-Данченко, где она и Григорий Александров, уже прославленные и знаменитые, поселятся позднее.

Я помню необычный карниз-полку почти под потолком по всему периметру столовой. Полка эта, узкая, из тёмного дерева, была сделана таким образом, что, сглаживая углы, превращала прямоугольник гостиной в овал. На ней поселилась большая коллекция празднично яркой вятской игрушки. Такие узкие и длинные полочки-карнизы были и в последней квартире Шаховской в Большом Грузинском переулке. Думаю, что в доме на Большой Никитской вообще было много интересного, коль скоро Любочку туда тянуло постоянно. А ведь она уже с детства была избалована «роскошью человеческого общения», поскольку её семья теснейшим образом дружила с Шаляпиными, они с сестрой уже хорошо знали, что такое масштаб личности.

Так вот, однажды Люба пришла в гости к Галочке перед очередным концертом. Люба к тому времени уже имела свою программу, в которой она пела, танцевала, фехтовала, использовала элементы пантомимы.

С безумным трудом созданное концертное платье было тщательно отглажено и, расправленное, раскинулось по всему широкому дивану. Пока подруги решали какие-то свои проблемы, на этом шикарном и единственном у Любы платье… окотилась кошка! Платье было испорчено безнадёжно, его хозяйка пришла в полное отчаяние. И только Галочкина матушка оставалась невозмутимой: «Любочка, ты не понимаешь своего счастья! Это замечательная примета! Тебя ждёт что-то необыкновенное!»

Не знаю, насколько в те минуты это утешило Любу и как она вышла из положения с погибшим платьем, — на концерт всё равно надо было идти. Но всё дело в том, что именно на этот концерт пришёл Григорий Александров, о чём она и не подозревала.

Как известно, молодой и ещё никому не известный кинорежиссёр в это время искал для своей первой кинокомедии «Весёлые ребята» актрису на роль Анюты.

Во всех книгах об Орловой пишут, что это карикатуристы Кукрыниксы посоветовали Александрову посмотреть восходящую звезду музыкального театра. Григорий же Васильевич мне говорил, что это художник Пётр Вильямс рассказал ему о молодой Орловой как о синтетической актрисе, которая умеет всё: играть, петь, танцевать. Об этом пишет и сам Г. Александров в своей книге «Эпоха и кино», но её, судя по всему, не сочли нужным прочитать горе-биографы. Вильямс сам повёл Александрова на концерт Орловой, и она сразу была приглашена на кинопробу. «Я вошла, увидела золотоволосого бога, и всё было кончено!» — говорила она мне. Так что кошка всё-таки была!

Затем Александров стал смотреть все её спектакли в театре, они встречались всё чаще. Мама вспоминала, как однажды Григорий Васильевич привёл домой на Гагаринский парикмахера, которому предстояло сделать Любочку блондинкой. Он видел свою героиню блондинкой и только блондинкой, не уступающей уже сияющим звёздам Голливуда тридцатых.

Однако домашние не пришли от этого в восторг. Всё семейство суетилось и, как могло, протестовало и возмущалось, пока священнодействовал дамский мастер — самый знаменитый среди всей кинопублики. Григорий Васильевич невозмутимо курил и смотрел в окно. Он повернулся, только когда всё было кончено. Моя уже четырнадцатилетняя мама, увидев любимую тётку в столь непривычном облике, расплакалась. И совершенно напрасно. Именно такой — белокурой и голубоглазой — навсегда вошла в сердца зрителей кинозвезда Любовь Орлова, которая так и осталась блондинкой — навсегда.

Они встречались теперь ежедневно. Он приходил на её спектакли, они много бродили по ночной Москве, ходили в театр и в концерты. Бог мой, ведь он был не только золотоволос, но ещё и синеглаз! Франц мгновенно перестал для неё существовать. А Александров был тоже практически свободен. Ещё в Америке по письмам жены он понял, что она на пороге создания новой семьи.

И они говорили, говорили, говорили…

ПУТЬ К ВСТРЕЧЕ

Родина Григория Александрова — Екатеринбург, долгое время именовавшийся Свердловском. В 1919 году на Восточном фронте при политотделе 3-й армии был организован красноармейский театр. Руководил им шестнадцатилетний Григорий Васильевич. Он сам сочинял пьесы, сам их ставил, сам исполнял главные роли. Недаром он был активным участником курсов клубных режиссёров при Екатеринбургском губпрофсовете.

Сцена фронтового театра помещалась на железнодорожной платформе. А для того чтобы во время неожиданных перестрелок — а они случались довольно часто — артисты могли укрыться, основная декорация была сделана из толстого железа.

После отступления колчаковских войск с Урала руководитель фронтового театра возвратился в Екатеринбург. В то время здесь организовался клуб под названием ХЛАМ, что означало — «художники, литераторы, артисты, музыканты». За неимением в то нищее и голодное время обуви и головных уборов члены клуба возвели в принцип ходить босиком и с непокрытой головой. Став членом ХЛАМа, юный Александров именно так и стал разгуливать по улицам Екатеринбурга, за что получил прозвище «босоногий комиссар». В это время он был назначен инструктором отдела искусств губнаробраза.

Именно тогда и встретились два будущих народных артиста СССР — Александров и Пырьев.

Теперь мало кому известно, что Иван Александрович Пырьев, постановщик фильмов «Свинарка и пастух», «Кубанские казаки», «Идиот», «Братья Карамазовы», имел два георгиевских креста. Совсем мальчишкой Пырьев бежал на фронт и стал разведчиком одной из воинских частей. Бои, ранения… В 1920 году Пырьев в Екатеринбурге назначается агитатором в политотделе 4-й железнодорожной бригады. С Александровым он впервые встретился в театральной студии облпрофсовета. Они часто выезжали со студией на спектакли, проводившиеся на уральских заводах и в сёлах. Условия были походные: сами строили нары в школах и банях — там, где приходилось ночевать.