Семен Иванов - Штаб армейский, штаб фронтовой

В докладе для комсостава М. Н. Тухачевский не ограничился разбором действий войск, он высказал и ряд плодотворных теоретических мыслей. Пользуясь своей способностью скорописи, я почти буквально записал основные положения этого доклада и в дальнейшем неоднократно возвращался к ним. Навсегда врезались в память поистине пророческие слова Тухачевского о том, что будущая война станет длительной и жестокой, что в ней подвергнутся суровому испытанию все политические и экономические устои нашей державы. Он говорил, что близоруко надеяться покончить с врагом одним ударом, что война выльется в ряд ожесточенных оборонительных и наступательных операций и не будет похожей ни на первую мировую, ни на гражданскую войны. В первой мировой войне военное искусство застряло в позиционном тупике. Его можно преодолеть лишь с помощью принципиально нового подхода к ведению наступательных действий на основе массового применения новейшей боевой техники, способной придать боевым действиям маневренный характер. Михаил Николаевич подчеркнул роль танков в успехе прорыва всей тактической глубины обороны противника.

Командующий обратил также внимание на важность организации артиллерийскими начальниками огневого вала в различных условиях и применительно к разным скоростям движения танков и пехоты, поддержания связи между всеми родами войск, особенно с авиацией. Говоря о теории глубокой операции, он высоко оценил вклад в ее разработку В. К. Триандафиллова и К. Б. Калиновского, по существу оставив в тени собственную роль в этом деле.

Уже после войны, читая один из докладов М. Н. Тухачевского, направленный Наркому обороны в тридцатых годах, я обнаружил в нем положения, знакомые с тех давних пор. И подумалось мне: насколько же далеко смотрел наш командующий, высказывая их на заре массового зарождения танковых войск. А тогда и в голову не приходило нам, молодым лейтенантам, что ценнейшие идеи о роли танковых войск, выдвинутые М. Н. Тухачевским и другими советскими военачальниками, сначала будут взяты на вооружение не нами, а гитлеровскими агрессорами, в чем мы и убедились в 1941 году. Но об этом - позже.

Летом 1931 года воины нашего округа расстались с М. Н. Тухачевским - он уезжал в Москву, на должность заместителя Наркома обороны СССР. Мои сослуживцы и я, несмотря на нашу молодость, понимали, что его талант, опыт и знания далеко выходили за рамки окружного масштаба и что на новом посту он сможет принести нашим Вооруженным Силам гораздо больше пользы.

Второй раз мне посчастливилось видеть и слышать Михаила Николаевича в 1934 году. В нашем округе проводились маневры, на которых присутствовал и М. Н. Тухачевский. На этих маневрах воздушное десантирование применялось уже в гораздо больших, чем раньше, масштабах. Причем и наша полковая школа вместе с другими подразделениями и частями была переброшена как посадочный десант на самолетах ТБ-3 из Новгорода на аэродром под Ленинградом. Здесь мы на первых порах посеяли немало паники в стане "противника", захватили даже один из его пунктов управления, но командование "неприятеля" быстро пришло в себя, организовало несколько мощных контратак, и наш десант оказался в окружении. Мы яростно сопротивлялись, однако положение становилось все тяжелее. И вот в самый критический момент десантники услышали рокот нескольких сотен танковых моторов, гулкие хлопки выстрелов их орудий. Теперь уже восторжествовавший было "противник" дрогнул. Мы собрались с силами и поддержали танкистов, атаковав "врага" с тыла.

Тогда я впервые увидел ни с чем не сравнимое зрелище сочетания высокой скорости, мощи и эффективности огня множества танков и навсегда усвоил ту истину, что в современной войне без их массированного удара победы не достигнешь. У меня зародилось страстное стремление изучить танковое дело, овладеть искусством вождения боевых машин на полях сражений. Это желание еще более укрепилось на разборе учений. Выступая на нем, М. Н. Тухачевский одобрительно отозвался о согласованном во времени и пространстве взаимодействии воздушного десанта, мотомеханизированных войск и штурмовой авиации. Заместитель Наркома обороны отметил, что такого массового авиадесанта еще не видели не только в РККА, но и в зарубежных армиях. Применение его было всесторонне продумано и прошло в строгом соответствии с планом. Но это, однако, далеко не предел - в ближайшее время, говорил М. Н. Тухачевский, мы сможем применять многотысячные десанты. Чтобы подготовиться к этому, нужно обобщить опыт поддержания связи командования десантников со своей авиацией и особенно с танками, учесть неувязки в пробных попытках снабжения по воздуху танков, наступавших в глубине обороны, сделать более гибким взаимодействие танков со штурмовой авиацией. М. Н. Тухачевский высказал требование о необходимости настойчиво учить все рода войск в тесном взаимодействии доводить окружение противника до классической завершенности. Одновременно он призвал настойчиво прививать войскам навыки прорыва из замкнувшегося вражеского кольца.

Весьма поучительным для собравшихся было то, что разбор нередко принимал форму оживленного диалога между заместителем наркома и новым командующим войсками округа И. П. Беловым. Очень интересно было наблюдать совместную работу этих двух военачальников, столь различных и внешне, и по характеру, и по темпераменту. Приземистый, широкоплечий, с клинообразной рыжеватой бородкой и коротко подстриженными усами, с простыми, не совсем правильными чертами лица, Иван Панфилович Белов был немногословен. Прежде чем высказать какую-либо мысль, он тщательно отделял и отбрасывал все слова, без которых можно обойтись, поэтому речь его была предельно лаконичной, подчас даже отрывочной. В противовес этому речь М. Н. Тухачевского текла плавно, он не избегал вводных слов и не стремился к специфической военной фразеологии. Но самым поучительным было то, что заместитель наркома больше отмечал положительное в действиях войск, а командующий самокритично и подробно раскрывал все недостатки, в том числе и те, о которых Михаил Николаевич не упоминал.

Мне запали в душу такие слова, высказанные Тухачевским: "Военный не может быть невеждой в политике, истории, философии. Неплохо, чтобы он был также сведущ в литературе, музыке, других видах искусства". И еще: "Военная наука должна идти вровень с последним словом техники".

В тот раз из рассказов товарищей, близко знавших Михаила Николаевича, я узнал, что это был человек больших всесторонних дарований, редких способностей. Он играл на скрипке почти как профессионал, исполняя скрипичные произведения Бетховена и Мендельсона, прекрасно пел и выразительно декламировал, особенно охотно - Блока и Маяковского. Из прозаиков более всего преклонялся перед Л. Толстым. Тухачевский был и искусным мастером различных ремесел, делал скрипки, стараясь раскрыть секреты Страдивари и Амати. Он обладал исключительной физической силой, и не случайно, что даже в его рабочем кабинете за занавеской всегда имелись спортивные снаряды.