Путешествие длиною в Жизнь - Андрей Сазонов
Пройдя 40 минут по снегу (толщина снега на льду около 30 см), тропить для нас пока тяжело, делаем привал. Это обычный график движения, рекомендованный опытными туристами — 50 минут идёшь, потом 10 минут отдыха. В день таких «переходов» обычно бывает 6–8, т. е. 6–8 часов ходьбы.
Но в сложных или тяжёлых условиях рекомендуется уменьшать время ходьбы и увеличивать время отдыха. Например, при движении по болоту, на подъёме, при троплении глубокого снега и т. п. А иногда, в этих же условиях, увеличивается время движения — из-за невозможности остановиться и полноценно отдохнуть. Например, крутой подъём или середина болота. Но, главное, не преувеличить время отдыха — иначе можно и до конца маршрута не дойти.
С точки зрения туриста — 40 минут — это время, после которого очень сильно начинают болеть плечи от рюкзака, когда его несёшь, с весом более 15–20 кг, обычно это в первые дни похода. И думаешь не о маршруте, а о том, как бы скорее снять ношу с плеч. В следующие дни и рюкзак «худеет», продукты то потихоньку съедаются, и плечи уже привыкают к нагрузке, и рюкзак уже приживается к тебе, как родной.
У нас за временем следил заместитель руководителя (Нади) Сергей Дурнев. Он безжалостно поднимал всех, когда проходили 10 минут отдыха.
Пока очень тяжело для нас было одевать рюкзак на глубоком снегу, поэтому «со скрипом и стонами» все поднимались и снова шли. Но стоны большей частью были игрой — для смеха, и часто это помогало всем, ребята-новички видели, что они не одни, другим тоже тяжело.
На втором от дороги переходе мы увидели слева какой-то мыс с лесом, а скоро попали на попутный след от снегохода — скорость движения резко возросла, и уже через час впереди мы увидели в тумане какие-то 3-х этажные здания. Это и была стоящая на берегу озера турбаза «Сокол». Карта и азимут не подвели — вышли мы очень точно.
По плану у нас на турбазе должна быть ночёвка, хотя мы прошли всего 8 км. Так мало получилось потому, что первый день — день привыкания к нагрузке. Ещё потому, что следующий пункт ночёвки — деревня Кравотынь, которая от этой турбазы лежит на расстоянии около 30 км, только по озеру, а ночевать там негде.
На турбазу мы пришли к концу их обеда — часов в 14. Поэтому сделали суп и чай в кухне турбазы, а пока наши дежурные варили обед, мы сняли 6-ти местный номер и обосновались в нём. 6-ти местный номер на 8 человек — это обычная туристская или студенческая экономия. Двое будут спать на полу, спальных мешков хватает. Главное — довольно просторный номер для всех, не было разделения по комнатам.
После обеда — сушка одежды. После многочисленных падений было мокрым всё. Ремонт всего, что порвалось, это обычные действия для любого похода. Затем лёгкий душ, гитарные песни.
Часов в 18 двое дежурных ушли на кухню готовить ужин, мы потихоньку стали готовиться ко сну — лишнее, высохшее снаряжение убрали в рюкзаки, достали спальные мешки и коврики. А после ужина — дискотека в зале турбазы. Даже не смотря на усталость, мы пошли на дискотеку и там выучили новый танец — маленьких утят, недавно покоривший Москву и Ленинград. Большинство гостей турбазы было оттуда. В Запорожье этого танца ещё никто не знал — на дискотеки мы ходили часто и регулярно.
Дежурные сварили сразу ужин и завтрак — уходить нам надо было рано, с рассветом.
31 января. Раннее утро, 6 часов. Поднялись нормально, сборы, завтрак и в путь. Вышли, когда чуть стало светать, это около 9 часов утра — север, январь.
Сначала пошли по заливу озера у турбазы, дальше, на выходе из залива, нам надо левее, на центр озера Селигер. А у нас слева какой-то бугор, невысокий, но длинный — обходить далеко. Наверное, это длинный мыс, выдающийся в озеро. Мы решили сократить путь, пройти через него. Вот тут мы столкнулись с местным снегом, точнее с его количеством. Кто первым дошёл до берега, сразу стал тонуть в снегу — каждый шаг глубже и глубже, дошло уже почти до пояса.
Идущий за ним погрузился чуть меньше. Я попытался пойти вверх ёлочкой, выдернул лыжу из снега, потерял равновесие и упал. Упал — не то слово, скорее погрузился в воду — внизу никакой опоры, барахтаешься в снегу, на спине рюкзак, на ногах лыжи, и ничего не можешь сделать. Я попытался опереться рукой о почву, но её не нашёл, рука плавала, как в воде — дна нет. Ребята сверху смотрели на меня — стоял хохот. Но когда кто-то из них тоже упал, смех прекратился — все поняли, что в таком же положении могут оказаться все!
Я же в это время снял рюкзак, подтянул палку, наконец-то ею упёрся во что-то твёрдое и встал. Измерили глубину снега — 1,5 метра! Мы, южные жители, никогда не видели столько снега! Естественно, девочки тоже падали. Но с ними было легче — подъезжал кто-нибудь из ребят, становился параллельно её лыжам и рукой вынимал из снега неумелую лыжницу за лямки рюкзака, как котёнка «за шкирку». «Неумелыми», правда были все мы, но ребята хоть учились быстро, да и посильнее были.
Промучились мы на берегу около часа, вывалялись вдоволь в снегу. Иногда девочки, да и парни (их тоже стали поднимать также — быстрее получалось) своим весом перевешивали «спасателя» и в снегу валялись уже оба.
Кое-как выйдя снова на лёд, определили азимут на Кравотынь, вокруг снова была белая пелена, а до деревни около 25 км, и пошли по озеру. 30 см снега по льду уже были как 3 см, мы потренировались на полутора метрах. И тут произошло чудо — откуда-то из пелены снега послышался звук мотора, а потом появился, скорее
