Марк Ферро - Николай II

«Стоял чудный солнечный день при 4° тепла. Поехали вдвоем к обедне в 10 часов. Затем, вернувшись и наскоро переодевшись в охотничье платье, отправились на станцию. Там уже ждали все участники, с которыми поехал в Гатчину. Завтракали в пути. Облава была в фазаннике. Глубоко наслаждался великолепной погодой и весенним днем. Охота была весьма удачная: всего убито 879 штук. Мною — 115: 21 куропатка, 91 фазан, беляк и 2 кролика. Вернулся в Царское в 5 час.»

Императорская охота проходила в царских владениях в Беловежской пуще. По традиции еще с тех времен, когда местность принадлежала польскому королю, лес сохранялся неприкосновенным: указом 1803 года Александр I запретил здесь вырубки. В 1860 году для Александра И тут построили небольшой дворец. В 1889 году решили возродить фауну и завезли оленей из Сибири для обновления крови. Однако лоси покинули эти места, так как не переносили запаха оленей.

Дворец украшали головы зубров, убитых императорами, а в столовой, рассчитанной на сто пятьдесят персон, на стенах висели рога оленей; самые красивые — 28 ответвлений — принадлежали оленю, убитому на одной из императорских охот.

Когда царь приезжал во дворец, слуги встречали его хлебом-солью, а императрица по традиции вырезала бриллиантовым кольцом на стекле балконного окна дату их приезда. Во дворце насчитывалось сорок комнат, светлых летом, но темных и мрачных с октября. Со всех сторон доносились крики оленей и рев тысяч различных животных, что наводило страх даже на самых храбрых. Император приезжал сюда в сентябре в сопровождении светлейшего князя Голицына, а также своего обер-егермейстера в колясках, запряженных парой лошадей. Позже Николай станет приезжать на автомобиле. Продвигались по лесной дороге до линии огня, где каждый занимал свой пост, обозначенный номером. Император занимал место посередине, по обе стороны от него располагались два лучших стрелка, ружья держали слуги, стоявшие позади.

В строго установленное время распорядитель охоты подавал сигнал пронзительным звуком рожка. Мгновенно лес наполнялся криками, треском, загонщики устремлялись вперед, а егери на конях следили за правильным развитием операции. Шум приближался, а сторожа тем временем раскачивали веревку с флажками. Окружаемые понемногу животные бросались в сторону охотников. В тот день первыми прорвались олени, сметая все на своем пути. За ними бежали кабаны, шумно похрюкивая. Затем раздался невероятный треск: одинокий зубр промчался молнией мимо, опустив голову и задрав хвост, за ним еще два, потом три… В них не стреляли: из-за распространившейся среди них эпидемии было указание их не трогать. Охотники пристрелили несколько оленей и кабанов. Николай II, прекрасный стрелок, убил пять оленей. Вечером, выпив мадеры, разложили рога в обрамлении зелени и подожгли смолу в двух урнах. Тем временем на трубе исполнялись мелодии в честь каждого зверя: веселая — в честь зайцев, громоподобная — в честь зубров, изящная — в честь оленей.

В другое заповедное место — Спале — для успешной охоты направляли военных: лейб-гвардии Уланский полк, Гродненский гусарский полк, кубанскую казачью сотню и один батальон третьей гвардейской пехотной дивизии. Солдаты исполняли роль загонщиков. Никто не осмеливался возражать против такого использования войск. Возражение повлекло бы за собой немедленную опалу.

Царевич никогда не упускал случая отправиться на охоту и никогда не пропускал военных парадов. Словно зачарованный, он любуется парадами, устраиваемыми его отцом.

Вспоминает один лейтенант:

«О прибытии императора возвещала музыка… Мы наблюдали, как к нам приближается большая свита. Во главе ее — мощная фигура императора. Он сидел на своем красавце коне. Вот она — сила России. Вот сама Великая Русь…

Мы слышим: «Здравствуйте, павловцы!» И отвечаем на приветствие в едином порыве. Раскатистое «ур-ра» вырывается из нашей груди. Оркестр исполняет «Боже, царя храни», а мы все кричим и кричим, впадая в полнейший экстаз. Наши крики «ура» подхватывают другие войска… Император мог бы потребовать от нас все что угодно; нас охватил неописуемый восторг. Прикажи он, и мы бросились бы в Неву…»

Став царем, Николай придает парадам особый, доселе не виданный блеск, В русской традиции этот церемониал увековечивает союз царя и его народа: ведь защита родной земли, как и коронация церковью, вдвойне освящает его царствование.

Такое отождествление царя с армией, как и патриотизма с любовью к царю, безусловно имело оборотную сторону. Поражение могло изменить к нему отношение, вызвать революцию; отвращение крестьян к чрезмерно долгой и тяжкой военной службе также могло обернуться против царя. В царствование Александра И, а затем и Александра III прибегали к любым средствам, чтобы отделаться от военной службы, вплоть до ампутации указательного пальца на правой руке, спускающего курок. Из года в год количество калечивших себя несчастных растет, несмотря на то что им известно: это влечет за собой заключение в крепость или ссылку на каторгу. Лев Толстой в рассказе «Поликушка» описывает мужиков, призванных в армию. По рассказу при новом режиме после Октября был создан полнометражный фильм, в котором показаны злосчастная судьба крепостного, его проводы в армию, напоминающие проводы покойника. «Широка дорога, ведущая на войну, узка обратная тропка», — говорится в народной поговорке. В начале царствования Николая II к призыву в армию все еще относятся как к стихийному бедствию, как к болезни, эпидемии, ниспосланной Господом в наказание.

Однако марширующая на параде армия — это гордость императора. И кто мог предположить, что кинокадры, изображающие могущественные батальоны на параде, внезапно сменятся другими кадрами февраля 1917 года, снятыми фирмой «Пате-синема» и запечатлевшими взрыв ликования у тех же солдат.

Двуглавый орел сокрушен, нанесен окончательный удар единству армии и царя.

Какой монарх мог бы представить себе подобное в 1895 году? Дворянство оспаривает высокие посты в армии: еще и в 1914 году 87 % генералов — дворяне, несмотря на все усилия Военной академии продвигать наиболее способных офицеров вне зависимости от их социального происхождения. За время царствования Николая II число офицеров из дворян сократилось с 72 до 51 %; однако такое обновление армии не затронуло в 1914 году высшие эшелоны военного командования — царь под давлением своего окружения тормозил продвижение. Это и послужило одной из причин того, что часть офицерского корпуса восприняла либеральные идеи, что, в свою очередь, не обошлось без последствий.