Алекс Громов - Жуков. Мастер побед или кровавый палач?

Впоследствии их внук Георгий утверждал, что дед рассказывал ему, как с первого взгляда влюбился в Марию: «За ее милосердие и чудесные голубые глаза… Благодаря им появилось ее ласковое прозвище – Незабудка».

Но тогда начавшийся роман прервался – выздоровевший Жуков уехал на родину, как и сестры Волоховы, которые были уроженками Полтавы. Новая встреча состоится лишь через несколько лет…

Поправившись после ранения и болезни, Жуков получил направление на 1-е Рязанские кавалерийские командные курсы РККА, базировавшиеся в селе Старожилово Рязанской губернии. 16 марта 1920 года мандатная комиссия приняла решение о приеме Жукова на курсы, а на следующий день он был зачислен на 1-е приготовительное отделение. Учился Георгий Жуков хорошо, так что 30 апреля он по решению педагогического совета был переведен на специальное отделение.

«Строевые командные кадры состояли главным образом из старых военных специалистов – офицеров, – вспоминал Жуков. – Работали они добросовестно, но несколько формально – «от» и «до». Воспитательной работой занимались политорганизация и политаппарат курсов, общеобразовательной подготовкой – военизированные педагоги. Политико-экономические дисциплины вели наскоро подготовленные преподаватели, которые зачастую сами «плавали» в этих вопросах не хуже нас, грешных. Общеобразовательная подготовка основной массы курсантов была недостаточной. Ведь набирали их из числа рабочих и крестьян, до революции малограмотных. Но, надо отдать им должное, учились они старательно, сознавая, что срок обучения короткий, а научиться надо многому, чтобы стать достойным красным командиром».

В это время у Жукова снова возникли поводы продемонстрировать свой знаменитый характер, отличиться прямотой в суждениях и поступках. На внеочередном собрании партийной ячейки был поставлен вопрос о судьбе ее председателя Ставенкова: во время его дежурства на посту заснул часовой, что грозило дежурному откомандированием с курсов. Особо старался в обвинениях некий курсант Валайтис, заодно обвинивший Ставенкова в финансовых махинациях. Жуков вступился за Ставенкова, потребовав «признать несправедливым откомандирование тов. Ставенкова, хорошего партийного работника и хорошего строевика, служившего примером для всех курсов». Он спросил, почему принята такая несправедливая практика – красным офицерам, приехавшим с фронта, надлежит пройти аттестационную комиссию, в то время как красные командиры аттестации не подлежат? Его поддержали почти единогласно, сняв обвинения со Ставенкова и предпочтя выгнать из ячейки самого Валайтиса, «так как последний ведет себя вызывающе, на каждом собрании ячейки идет вразрез с каждым постановлением и вообще ведет себя не как коммунист».

Активного курсанта Жукова заметило начальство, и уже в июне он был включен в состав санитарной тройки «для наблюдения за санитарным состоянием курсов», а после – и в состав мандатной комиссии «для более тщательной проверки соответствия каждого курсанта и поступивших за истекшие два месяца».

Хотя однажды и он умудрился чем-то отличиться не в лучшем смысле: «Убывшего в распоряжение Рязгубвоенкома курсанта т. Жукова Георгия (старшина 1-го эскадрона), – отмечалось в приказе по курсам от 31 июля 1920 года, – откомандированного за нарушение воинской дисциплины, исключить из списков Курсов курсантов 1-го эскадрона с 29 июля». Но 5 августа его снова приняли на курсы.

В начале августа 1920 года курсант Первых Рязанских кавалерийских командных курсов РККА Георгий Жуков вместе с товарищами был отправлен на борьбу с Врангелем. 120 человек курсантов, в число которых входил и Жуков, были приказом откомандированы в распоряжение 2-й Московской стрелковой бригады и в середине августа отправлены в эшелоне в Москву. Там их разместили в Лефортовских казармах, где уже располагались московские и тверские курсанты. Из них был сформирован Сводный курсантский кавалерийский полк под командованием Г. П. Хормушко.

РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ВОЕННЫЙ СОВЕТ РЕСПУБЛИКИ

ПРИКАЗ от 3 марта 1920 г. № 343

Установить с 13 февраля с. г. для слушателей всех военно-учебных заведений, кроме академий и высших школ, однообразный оклад содержания, а именно: для лиц, получавших в войсках содержание гренадера и выше, – помощника взводного командира, а для всех остальных – рядового красноармейца, согласно Приказу Реввоенсовета Республики 1919 г. № 1901, с тем, чтобы из боевых окладов содержание отпускалось только тем курсантам, которые поступили из фронтовых частей, пробыв в них не менее года.

Заместитель Председателя

Революционного Военного Совета Республики

Э. СКЛЯНСКИЙ

«В середине июля курсантов спешно погрузили в эшелоны. Никто не знал, куда нас везут, – вспоминал Жуков. – Видели только, что едем в сторону Москвы. В Москве курсы сосредоточили в Лефортовских казармах, где уже были расквартированы тверские и московские курсанты. Нам объявили, что курсы войдут во 2-ю Московскую бригаду курсантов, которая будет состоять из двух пехотных полков и одного кавалерийского. Бригада будет направлена на врангелевский фронт. Мы получили все необходимое боевое снаряжение и вооружение. Экипировка и конская амуниция были новые, и внешне мы выглядели отлично».

Более всего Жуков, будучи в Москве, хотел предстать в новенькой экипировке перед своей первой любовью – другой Марией, с которой его так надолго разлучила судьба и которую, несмотря на увлечение Волоховой, он не забыл. Более чем кого бы то ни было из родственников и друзей он, по его собственному признанию, хотел увидеть ту, «по которой страдало молодое сердце, но, к сожалению, я так и не смог никого навестить. Командиры эскадрона, часто отлучавшиеся по различным обстоятельствам, обычно оставляли меня, как старшину, за главного. Пришлось ограничиться письмами… Не знаю, то ли из-за этого или по другой причине, между мной и Марией произошла размолвка. Вскоре я узнал, что она вышла замуж, и с тех пор никогда ее больше не встречал».

1 ноября 1920 года Георгий Жуков, направленный в кавалерийскую бригаду 14-й стрелковой имени А. К. Степина дивизии, прибыл к месту службы и был назначен на должность командира взвода 1-го кавалерийского полка. Перед тем он досрочно сдал экзамены по итогам обучения на Рязанских кавалерийских командных курсах, произошло это в походных условиях в Армавире. Когда Жуков принимал взвод, случился курьез – бойцы очень уж насмешливо смотрели на нового командира, носившего красные брюки. Заметив это, Жуков сказал: «У меня, знаете ли, других нет. Ношу то, что дала Советская власть, и я пока что у нее в долгу. Что касается красного цвета вообще, то это, как известно, революционный цвет…»