Илья Шифман - ЦЕЗАРЬ АВГУСТ

Конечно, опыт цицероновского поколения вступал в резкое и всем очевидное противоречие с этими политическими мечтаниями. Люди помнили беспощадные преследования, конфискации, царство ужасающего террора, казни и убийства поверженных врагов, а то и просто людей, ни к чему не причастных, но имевших несчастье быть богатыми, нажить соперников и конкурентов, вызвать чью-то зависть и злобу, – помнили и со страхом ждали все новых и новых бедствий. Вот почему их так поражали небывалые и неслыханные качества – кротость и милосердие правителя; 53 вот почему Цицерон снова и снова многословно прославляет милосердие, кротость, справедливость, умеренность, мудрость Цезаря, благодаря его за возвращение в Рим Гая Клавдия Марцелла, одного из самых ожесточенных его противников.54 Нужды нет, что Цезарем двигал точный политический расчет и что Цицерон был далек от искренности в своих восхвалениях; после гибели Цезаря в трактате «Об обязанностях» он даст себе волю и охарактеризует убитого диктатора как преступника, тиранического правителя. И тот, и другой, каждый по-своему, выразили общественные настроения, характерные для эпохи потрясений и Гражданских войн.

Взгляды Саллюстия и Цицерона отражали идеи века, имевшие хождение в римских аристократических кругах. Именно их программу воплотил в жизнь Гай Октавий Фурин – будущий Император Цезарь Август.

Но возвратимся к нашему рассказу. В день мартовских ид…

Глава 2. НАСЛЕДНИК ЦЕЗАРЯ

В день мартовских ид (15 марта) 44 г. до н. э. у входа в сенат на глазах у многочисленных сенаторов, даже пальцем не пошевельнувших, чтобы спасти его жизнь, Цезарь был убит. Говорили, что на его теле нашли 23 раны.

Собственно, такой финал этой блестящей общественно-политической карьеры теперь, с расстояния более чем в два тысячелетия представляется закономерным и неизбежным, хотя современники и восприняли события как удар грома среди более или менее ясного неба. Нельзя же было принимать всерьез ворчание и хмурые лица римских аристократов, угодливо склонявшихся перед каждым, за кем стояли хорошо вооруженные и обученные легионы.

Упорная борьба Цезаря за власть с его основным противником Гнеем Помпеем завершилась его полной победой. Летом 48 г. до н. э. в битве при Фарсале Помпеи был разгромлен, бежал в Египет и там был предательски убит. В августе 46 г. до н. э. в сражении при Тапсе были побеждены помпеянцы, собравшиеся в Африке, а в марте 45 г. до н. э. в бою при Мунде Цезарь наголову разбил помпеянцев, находившихся в Испании. Но уже в конце 48 г., вскоре после Фарсала, Цезарь стал постоянным диктатором с начальником конницы, фактическим наместником Италии, Марком Антонием, одним из ближайших его сподвижников. Тогда же Цезарь получил трибунскую власть, которая давала ему возможность вмешиваться в дела и действия магистратов и сената, отменять их решения и распоряжения, а также право в течение пяти лет быть консулом, т. е. возглавлять пирамиду исполнительной власти. При выборах магистратов Цезарь мог теперь рекомендовать угодных ему кандидатов; нет необходимости говорить, что каждая такая рекомендация фактически была непререкаемым приказом. Значительно расширив состав сената (до 900 человек) и увеличив количество магистратов (эдилов, квесторов и преторов), он пополнил открывшиеся места и должности своими сторонниками. Особое место в титулатуре Цезаря занял императорский титул. Последний вовсе не был нововведением. Римские солдаты издревле провозглашали императором («повелителем») удачливого победоносного полководца, одержавшего решительную победу над неприятелем; императорский титул давал право на триумф – высшую почесть, которой мог удостоиться римский военачальник. Находясь вне иерархии магистратур, императорский титул не давал реальной власти. Однако теперь он наполнился новым содержанием: императора стали рассматривать в качестве носителя империя – высшей, по римским понятиям, военно-административной власти. Цезарь сделал его своим личным именем и стал называться Император Гай Юлий Цезарь. Кроме этого, он получил титул «отца отечества»; его особа была объявлена священной и неприкосновенной; для него были изготовлены специальные кресла из слоновой кости с золотой отделкой; на жертвоприношениях Цезарь теперь появлялся в одежде триумфатора, т. е. царской.

Для того чтобы удовлетворить своих солдат и других, кто нуждался в земле. Цезарь начал осуществление программы интенсивной колонизации Африки, Испании, Галлии, Македонии, Греции и Понта: всего он поселил в основанных им колониях около 80 тыс. человек.1 Эта политика должна была создать опору власти Цезаря, укрепить господство Рима в провинциях и сделать диктатора популярным в Италии: ведь он сумел и своим ветеранам землю дать, и обойтись без конфискаций земли, которых все со страхом ожидали. В самом Риме Цезарь вел последовательную линию на примирение с врагами-помпеянцами и другими противниками своей власти. Чтобы крепче привязать к Риму провинции, он щедро предоставлял отдельным областям и городам римское гражданство или латинское право, упорядочивал сбор податей, ограничивал откупную систему и следил за неукоснительным соблюдением закона о вымогательстве.

И тем не менее Цезарь постепенно оказывался в изоляции. Он уменьшил численность получателей бесплатного хлеба с 300 тыс. до 100 тыс. человек, и это

чувствительно ударило по плебсу. Его провинциальная политика не могла быть выгодной для всадников, которые видели в провинциях объект нещадной эксплуатации и инструмент своего обогащения. Римской знати, лишившейся фактически не только власти, но и перспективы когда-нибудь к ней пробиться, самодержавие Цезаря казалось чуть ли не вселенской катастрофой, полным крушением и привычного образа жизни, и государственных устоев. В апреле 45 г. до н. э. Сервий Сульпиций Руф, выражая соболезнования Цицерону по случаю смерти его нежно любимой дочери Туллии, писал: «То у нас отнято, чем люди должны дорожить не меньше, чем детьми, – родина, честь, достоинство, все почести».2 «Почести» – т. е. не только знаки почтения и достоинства, но еще и государственные должности.

Губительным для Цезаря в глазах римского общественного мнения было его кокетничанье с царским титулом и в конце концов откровенное стремление к царскому венцу. К статуям древних царей, стоявшим на Капитолии, Цезарь велел присоединить и свою собственную; он появлялся в пурпурном плаще и красных сапогах, которые по преданию носили его предки – цари Альбы Лонги; он не соизволил встать, когда сенат прибыл к нему.3 26 января 44 г. до н. э. приверженцы Цезаря попытались провозгласить его царем, но угрюмое молчание народа заставило их отказаться от этого намерения; 15 февраля Цезарю предложил царский венец его ближайший приспешник Марк Антоний, и снова явное недовольство народа вынудило Цезаря отвергнуть корону. Цезарь готовился к войне с Пар-фией, и в Риме распространялись слухи, что, согласно оракулам, только царь может победить парфян. После изгнания Тарквиниев царская власть традиционно считалась в Риме явлением, чуждым и даже враждебным римской государственной системе, а желание овладеть ею – тягчайшим государственным преступлением. В конце концов была найдена формула, которую сочли наиболее удобной: «внутри» Цезарь должен был оставаться носителем республиканских магистратур и соответствующих полномочий, тогда как «вовне» он должен был выступать в роли царя подвластного ему эллинистического мира. Это хитроумное измышление могло обмануть разве что грудных младенцев. Все хорошо понимали, что провозглашение Цезаря царем – не более, чем вопрос времени и более или менее благоприятной политической конъюнктуры.