Екатерина II - Иона Ризнич
Взойдя на престол, императрица принялась осыпать своего любовника милостями: должности, титулы, воинские звания, награды сыпались на него золотым дождем. Большим влиянием при дворе пользовался и брат фаворита – Кирилл Разумовский, последний малоросский гетман, президент Академии наук. Он был намного умнее и талантливее своего брата, занимал важные государственные должности и славился остроумием.
Русский двор
Елизавета царствовала уже два года. Свергнутое ею Брауншвейгское семейство томилось в ссылке. В ссылке и в тюрьмах находились и многие вельможи прошлого царствования. Но что страшнее всего, добрая и любившая детей Елизавета вынуждена была держать в строжайшем заточении свергнутого малолетнего императора Иоанна Антоновича. Этот грех терзал ей душу, поэтому Елизавета Петровна регулярно предпринимала паломничества в монастыри, молилась, жертвовала на храмы. С другой стороны, она стремилась забыться и не думать о страдающем ребенке, то и дело устраивая разнообразные праздники.
Русский двор отличался чрезвычайной пышностью: дамы меняли наряды по два-три раза в день. Гардероб императрицы насчитывал примерно пятнадцать тысяч платьев. Уборы светских особ сверкали бриллиантами. Ну, а Фике ничем подобным похвастать не могла, она привезла с собой всего лишь дюжину сорочек, да три-четыре платья, сшитые на вексель, присланный из Петербурга на путевые издержки; у нее не было даже своего постельного белья.
Благодаря поездкам по Европе, Фике многое знала о придворных интригах и людской неискренности, но то, с чем столкнулась она в России, превзошло все ее ожидания.
Подлинной образованности при дворе было мало. Некоторых вельмож или придворных дам можно было назвать круглыми невеждами, порой они еле умели читать и писать, зато знали, как подольститься к государыне. Характер у Елизаветы Петровны был не сахар: в молодости ей пришлось вынести много обид и упреков в незаконнорожденности. Дочери великого государя приходилось жить в бедности. Хорошо она помнила, как однажды сшила себе новое платье, а явившись ко двору, увидела, что ту же самую ткань пустили на обивку мебели. Придя к власти, Елизавета стремилась расквитаться с миром за все эти невзгоды. Наряды она меняла по нескольку раз в день, на публике появлялась в платье с широченными фижмами, в орденах и неизменно усыпанная бриллиантами. Ночами целый штат ювелиров разбирал ее украшения на составные элементы и соединял их по-новому, дабы создать впечатление немыслимого разнообразия.
Елизавета требовала и от придворных дам безукоризненной элегантности и следования моде, но упаси боже, если кто-то бывал одет или убран краше ее самой: могла прямо на балу и платье порвать, и прическу с головы срезать. Да и без всякой причины Елизавета порой впадала в гнев. Так, однажды она в первый день Пасхи разбранила всех своих 40 горничных, дала нагоняй певчим и священнику, испортив всем пасхальное настроение. И все это при том, что сама государыня была крайне религиозна и умна. Просто к ней с полным основанием можно было отнести старинное выражение «вожжа под хвост попала».
К тому же государыня увлекалась карточными играми, и вслед за ней весь двор. Каждый вечер за ломберными столиками проигрывались целые состояния. Игра сопровождалась сплетнями и безудержным флиртом. Но нужно было быть настороже: любой неосторожный жест или слово могли быть перевраны и донесены государыне. Так поплатились кавалерственные дамы Лопухина и Ягужинская, за пустую болтовню приговоренные к наказанию кнутом, урезанию языков и ссылке в Сибирь. Это еще одна характерная черта российской жизни середины XVIII века: смертная казнь была отменена, но вместо нее часто применялись жестокие пытки, которые могли быть хуже смерти.
Наказания могли применяться и без суда, а просто по прихоти титулованного вельможи. Так супруга графа Шувалова служила молебны, когда ее муж возвращался с охоты Разумовского, не высеченный царским фаворитом. При всем своем добродушии Разумовский бывал буен, когда напивался.
Политика и интриги
Русский двор был тогда разделен на два больших лагеря. Во главе первого стоял вице-канцлер, граф Бестужев-Рюмин – опытный царедворец и умелый политик, подозрительный, твердый, властный, неустрашимый и совершенно безжалостный. Именно по настоянию Бестужева Елизавета Петровна не выпустила Брауншвейгское семейство из России и отправила коронованного младенца в заточение. Бестужев стоял во главе Коллегии иностранных дел. Он умел привлекать друзей и внушал страх многочисленным врагам.
Один из царедворцев [3]писал про Бестужева, что «он был ума разборчивого, приобрел долговременной опытностью навык в делах государственных, был чрезвычайно трудолюбив; но вместе с тем горд, хитер, мстителен, неблагодарен и жизни невоздержной».
«Первый из министров российских и начальствующий над делами иностранными, граф Бестужев, канцлер Российской империи, с фельдмаршалами ведет игру, смотря по древности их рода; не стану рассказывать здесь его историю, не стану и распространяться о его проделках, плутнях и низостях, часть коих всему миру известна; замечу лишь, что невеликий его умишко, исполненный самой черной злобы, в серьезных делах не дозволяет ему решительно действовать, внушает интриги самые подлые и клеветы самые злостные. Недели не проходит, чтобы не сообщил он Императрице донесений, полных самой грубой лжи. Поведение гнусное, которое в любой другой стране канцлера бы погубило. Человек он гордый и в тщеславии своем вынашивает замыслы самые обширные, впрочем, труслив, отпетый плут и разговаривает уверенно, лишь когда разогреет себя вином или ликером. Кто его поит с полудня до вечера, тот, пожалуй, услышит от него словцо острое. …Притворяться он не мастер, так что ежели соврал или только приступить собирается, сие скоро замечаешь, а уж если ласкает он вас больше обычного, значит, наверняка дело нечисто. Без зазрения совести приписывает он иностранным посланникам такие речи, о каких те и думать не думали, те же речи, кои сам пред ними держал, отрицает. …Добрая его черта в том состоит, что всем, кто ему служит, платит он изрядно», – источал злобу прусский посланник Аксель Мардефельт.
Бестужев-Рюмин пользовался огромной властью. Ни одного решения Елизавета не принимала без его совета! Он продолжал линию на утверждение России в качестве великой европейской державы, успешно закончив начатую еще при Анне Иоанновне русско-шведскую войну, и помня о главной задаче: победить главного европейского геополитического противника России в Европе – стремительно усиливающуюся под руководством Фридриха II Пруссию.
Приезд Фике и ее матери, подруги прусского короля, не вызвал у Бестужева ничего, кроме раздражения. Это было дело враждебной ему партии, душой которой был маркиз де ла Шетарди, французский посол, интриган, сыгравший немалую роль в восшествии на престол Елизаветы Петровны. Вторым важным лицом был личный врач императрицы хирург Лесток – человек хитрый и злой. Все эти иностранцы старались подсидеть Бестужева и прочили на его место
