Нина Соротокина - Великая Екатерина. Рожденная править

На шестой день Павла крестили. После обряда императрица сама пришла к Екатерине и принесла на золотом блюде указ Кабинету выдать роженице сто тысяч рублей и ларчик с драгоценностями, которые Екатерина нашла очень скромными. «Там было очень бедное маленькое ожерелье с серьгами и двумя жалкими перстнями, которые мне совестно было бы подарить моим камерфрау». Деньги, правда, были очень кстати, великая княгиня была вся в долгах. Вскоре Петр узнал о подарке и закатил сцену. Почему Екатерине подарили деньги, а ему нет!? В конце концов, он тоже имеет отношение к рождению наследника! Императрица устранила оплошность. Как ни худа была казна, она распорядилась наградить и Петра. Но денег не было. Черкасов, секретарь Кабинета, явился к Екатерине с просьбой отказаться от подаренных ей ста тысяч. Потом как-то обошлось, деньги нашли.

Как только появился наследник, весь русский двор, а также иностранные дворы, принялись гадать – кто отец? Спор этот не разрешился до сих пор. Не хочется уподобляться желтой пресс и копаться в интимной жизни людей, но интимная жизнь Петра и Екатерины относиться к разряду важных государственных тайн. А как же? Если отец Павла не великий князь Петр, а некто другой, то, стало быть, вся последующая царская семья уже не Романовы. И что вы думаете? Даже портреты сличали, чтобы найти у Павла и возможных претендентов на отцовство общие черты в облике.

Иные утверждали, что Павел явно похож на Петра Федоровича. Это чем же похож? Да такого курносого, как Павел Петрович, во всем русском государстве нет (к слову сказать, курносый нос у Павла от травмы, в детстве он неудачно упал). Даже такой серьезный историк как Эйдельман, опубликовал в «Новом мире» крайне спорную работу, по сути дела пересказав старую сплетню, подновленную догадками и новыми сомнительными документами. В статье высказывалась версия, что Павел вообще не сын Екатерины, де, «Записки» ее в этой части – чистая фальсификация, потому что рожденный ею младенец умер в ту же ночь. Далее совсем фантастично. Понимая, что страна может лишиться наследника, Тайная канцелярия (а кто же еще, по тем временам это было их КГБ) взяла младенца в чухонской деревне, расположенной под Петербургом. Младенца забрали, а жителей деревни во избежание распространения тайны в ту же ночь отправили прямиком в Сибирь. Сплетен в те времена ходило множество. Говорили также, что Павел на самом деле сын Елизаветы, которая «подсунула» его в государственных интересах Екатерине. И чему удивляться? Мы и сейчас еще спорим, например, убил ли Сталин свою жену Аллилуеву, или она сама застрелилась. А как рассмотреть события через завесы в триста с гаком лет?

Вернемся к реальности. Отмотаем кадры назад и познакомимся с главным претендентом на роль отца – камергером великокняжеского двора Сергеем Салтыковым. Он принадлежал к одной из самых старых и знатных семей России. Отец – генерал-адъютант русской армии, мать – урожденная Голицына. Она была красавицей, видно, Сергей пошел в нее.

Знакомство Екатерины и Сергея Салтыкова состоялось в 1752 году. Ему было 26 лет. Уже два года он был женат на Матрене Балк – фрейлине императрицы, женился по любви. Великая княгиня и Салтыков встретились в доме у Чоглоковых. Госпожа Чоглокова была как всегда беременна и очень скучала. Два приятеля, молодых повесы – Лев Нарышкин и Сергей Салтыков – часто приходили в дом, чтобы развлечь хозяйку. Собиралась веселая компания, зоркий наблюдатель Чоглоков следил за поведением великой княгини.

Прошла весна и половина лета. Они виделись каждый день. Екатерина: «К несчастью, я продолжала его слушать; он был прекрасен, как день, и, конечно, никто не мог с ним сравниться ни при большом дворе, ни тем более при нашем. У него не было недостатка ни в уме, ни в том складе познаний, манер и приемов, какой дают большой свет и особенно двор. Ему было двадцать шесть лет; вообще и по рождению, и по многим другим качествам это был кавалер выдающийся; свои недостатки он умел скрывать: самым большим из них были склонность к интриге и отсутствие строгих правил; но они тогда еще не развернулись на моих глазах».

Ей было тогда 23 года, она ждала любви и получила ее. Слухи о частых свиданиях Екатерины и Салтыкова достигли ушей императрицы. Она выбранила Чоглоковых, а Сергею Салтыкову велено было уехать в свое именье. Он вернулся ко двору только в феврале 1753 года.

Молодой двор жил тогда очень весело. К тому времени вокруг Екатерины образовался свой интимный кружок, все постоянно ходили друг к другу в гости, пели, танцевали, проказничали. Петр веселился отдельно, в своем кругу. Салтыков был принят с распростертыми объятьями, но наученный горьким опытом он держался теперь сдержаннее. Он стал «невнимательным, подчас фатоватым, надменным и рассеянным», пишет Екатерина, и неизвестно, чем бы кончились отношения этой пары, если бы в интимную жизнь не вмешалось государство в лице Бестужева. Это был враг Екатерины, и тем удивительнее ей было узнать о разговоре, который состоялся между канцлером и Салтыковым, в котором канцлер дал понять, что будет смотреть сквозь пальцы на его отношения с великой княгиней.

Со своей стороны Чоглокова тоже поговорила с Екатериной, и разговор этот был вполне откровенным. Стране нужен наследник! «Вы увидите, как я люблю свое отечество и насколько я искренна; я не сомневаюсь, чтобы вы кому-нибудь отдали предпочтение: представлю вам выбор между Сергеем Салтыковым и Львом Нарышкиным. Если не ошибаюсь, то ваш избранник последний». Хорошо же Екатерина задурила Чоглоковой голову, если она выбрала на роль отца Нарышкина. Далее Екатерина пишет: «На это я воскликнула: «Нет, нет, отнюдь нет». Тогда она мне сказала: «Ну, если это не он, так другой наверно». На это я не возразила ни слова. И она продолжала: «Вы увидите, что помехой вам буду не я».

Этот разговор происходил уже в Москве, куда переехал двор. Елизавета жила в своем дворце в Покровском, а Екатерина с великим князем, кавалерами и фрейлинами мотались по разным домам. В «Записках» Екатерина жалуется на фантастическое неудобство: тесно, грязно, сквозняки, насекомые, мыши, и еще пожары, которым не было конца в этом 1753 году. Наконец в подаренных Петру Люберцах срубили новый дом.

После долгой болезни умер Чоглоков, и на его место для наблюдения за великим князем был назначен Александр Иванович Шувалов, глава тайной канцелярии. Вот так-то! Присматривать за Екатериной определили графиню Румянцеву, которая ненавидела Салтыкова. Меж тем наступил 1754 год. Двор вернулся в Петербург, Екатерина была беременна. Ее поместили в покои, расположенные рядом с апартаментами императрицы, поэтому Екатерина не только не виделась с Салтыковым, она вообще была лишена какого-либо общества. Время родов приближалось.