Надо жить - Галина Николаевна Кравченко
20 декабря 1966 года. Нефтеразведочная экспедиция глубокого бурения «Войвожнефтеразведка» Ухтинского территориального геологического управления № 1. Я принята на участок бурения кухонной подсобной рабочей котлопункта на буровой. Образования нет. Главные достоинства – молодость и здоровье. Голова, руки – на месте. И огромное желание жить, работать, развиваться.
Коллектив буровой – это примерно пятьдесят человек с детьми. Для них посреди тайги был построен деревянный барак, разделенный на две половины: одна половина – это комнаты для семейных, вторая половина – это общежитие для холостых мужчин. Их, как правило, было около 20 человек. Все холостяки жили в одной большой комнате. Все удобства были на улице. Магазин-автолавка – один раз в месяц к получке или авансу. Холостяки питались в котлопункте (так называли столовую). Жили честно. Уезжая в отпуск, комнату закрывали на крючок, о замках речи не было.
В коллективе главным человеком был буровой мастер. Это было наше все – и правительство, и начальник, и наставник, и отец родной, и товарищеский суд. Буровые мастера, которые первыми прошли через нашу с мужем жизнь, – это люди, побывавшие в местах не столь отдаленных. Но в коллективе не было принято касаться этой темы. На плечи бурового мастера возлагалась высочайшая ответственность – пробурить землю без аварий. Счастье, если в земле обнаруживался газ. Перед тем как зажечь пробный факел, чтобы удостовериться, что газ в земле есть, по технике безопасности все от мала до велика – с детьми, с питанием для них – покидали свой барак и отходили от буровой на безопасное расстояние. Зажжение факела – это очень опасное мероприятие. Никто не знает, как поведет себя газ в земле, сколько его там. Человек не в состоянии на сто процентов застраховаться от неожиданности. Факел на буровой среди тайги и высокого неба, среди безграничного северного пространства – зрелище феерическое.
В настоящее время, время денег и индивидуалистов, когда каждый сам за себя, трудно понять ностальгию моего поколения по нашему коллективному укладу жизни. Принципы морального кодекса строителя коммунизма «один за всех, а все за одного» или «человек человеку друг, товарищ и брат» не являлись пустыми словами. Безусловно, на буровой среди бескрайной тайги, вдали от солнечной Украины, родных трудно было верить в коммунизм. А от людей никто этой веры и не требовал. Перед людьми стояла большая государственная задача – добыть газ. Газ – Родине!
Государство заботилось о людях. Платили деньги. Учили. Трудовой стаж у людей шел год за два. Обеспечение – супер. Действительно, все лучшее – людям. Наши дети в тайге, при бездорожье, зимой ели фрукты. Серьезно заболевших вывозили вертолетами, а вертолеты садились на вертолетные из бревен площадки, сделанные руками буровиков. Снабжение Вуктыла – трубы, машины, буровые домики – обеспечивалось вертолетами. Что касается транспортной связи с буровой, то это были исключительно автомобиль и вертолет.
Один раз в месяц приезжал киномеханик. На буровой он находился до тех пор, пока последний человек не посмотрит все привезенные им фильмы. Мы выписывали массу всевозможной корреспонденции. Кроме этого, на буровую централизованно привозили газеты и приезжала библиотека. Было радио. Информации хватало.
Уклад жизни женщин на буровой был очень простым. Имущества – минимум. Надо же было переезжать с буровой на буровую. Готовили на электроплитках. Детский сад для детей – это коридор барака или красный уголок (специальная комната, где проводили собрания коллектива, отмечали праздники). По возрасту все дети были дошкольниками.
Припоминаю, что на буровой была одна на все семьи электрическая духовка. Стояли к ней в очереди друг за другом. Знали, кто, когда и какое тесто поставил. Для меня все это сверкало новизной.
Выйдя замуж, я много чего умела делать, но готовить не умела. В котлопункте научили быстро. Два дня я поработала подсобной рабочей, а дальше – на вольные, как говорится, хлеба – работать самостоятельно. Заведующая четко определила: замуж выйти сумела – умей и готовить. Выделила продукты, составила меню, рассказала, что и как надо готовить, и на этом мое обучение закончилось. Это было несправедливо, так как зарплату мне платили на порядок меньше, чем ей, а работать надо было одинаково. Отличие было в одном: она – материально ответственное лицо, а я – нет. А материальная ответственность была проста до безобразия – кормили холостяков на их деньги, т. е. в качестве материально ответственной она вела расчеты за продукты. Продукты в основном привозил буровой мастер.
Я человек очень увлекающийся. Терпеть не могу работать по шаблону, по указке. Однажды по меню я должна была приготовить блинчики с мясом. На одну порцию надо было испечь два блина на большой сковородке. Люди работали физически, им надо было хорошо питаться. Я решила смазать сковородку не кусочком сала, как мне показали, а сливочным маслом – так, я считала, будет вкуснее. В результате произошла катастрофа: блины со сковороды не снимались. Подходило время обеда, а у меня блины были не готовы. Выручил буровой мастер (наставник). Почувствовал что-то неладное и зашел в котлопункт, взял кусок сала, смазал сковородку – все получилось.
Есть у меня еще один грех – чужого мне не надо. В котлопункте это качество моего характера быстро проявилось. Мне было оставлено мясо для котлет из расчета по 100 грамм на человека, я все это мясо и положила в котлеты. Добавила булки, сколько положено. По количеству мяса нужно было сделать 20 котлет, я их и сделала. И честно готовила так изо дня в день. Рабочие разницу во вкусе между моими котлетами и котлетами моей напарницы сразу почувствовали. В результате возник «бунт на корабле», а у меня – проблемы с напарницей. Дальше мои отношения с этой женщиной развивались по принципу «я начальник – ты дурак», она стала придираться ко мне: пол не домыла, чашки не так поставила. Кроме этого, были нашептывания буровому мастеру. Но в результате моей патологической открытости ко мне ничего плохого не прилипло.
Но! Был получен хороший жизненный урок. Можно все понять и простить, кроме подлости. Если люди сознательно делают какую-то неприятность – это подло. Понять это можно. Но находиться рядом с этими людьми не хочется.
Через год и десять месяцев, в 1968, родился наш сын – Гена. По закону женщине
