Исповедь жены военного строителя - Гаянэ Павловна Абаджан
Всё это перешло в другую стадию через несколько лет: ему под общим наркозом вырвали несколько зубов, распломбировали и поудаляли нервы ещё в нескольких. Фактически третью часть рта задействовали в этой процедуре. После чего он должен был прийти ещё раз к врачу и начать лечить распломбированые зубы. Вы догадываетесь что он этого никогда не сделал. Но это были ужасные времена страшнючих бормашинок. Один их визг внушал ужас всей очереди, обезболивания тоже не применялось. Врачи говорили, что это им не совсем удобно – они так не понимают где нерв, а где не болит. Нормальные условия для лечения зубов постепенно стали появляться где-то с 1993 года по разным платным точкам. Но мы и не спорили что надо платить. Только кому?
Ещё у Серёги на лбу была маленькая шишка над правой бровью, а над ней чубчик. Я решила, что он где-то стукнулся. Но шло время и шишка не проходила. Оказывается, что это фигня, которую надо вырезать. Но если человек не в состоянии запломбировать себе зуб, то как раз он побежит вырезать шишку. Чубчик и всё тут. Только через многие годы, когда шишка выросла с пол-яйца и знакомый нейрохирург объяснил – она давит на пластинку лобовой кости, гнёт и может пробить её, то только после этого трешевого рассказа Серёга согласился её вырезать. И моментально сменил прическу на короткий ёжик, с которым щеголяли валютчики под обменками.
А так же у него на руке был круглый шрам с копеечную монету. Я долго добивалась откуда он. И в конце концов Серёга рассказал, что ещё в школе зацепил где-то бородавок, много, и никто не мог ему их вывести. И по врачам ходили, и по бабкам. А потом его друг сказал: "Что ты мучишься? Давай эту – самую большую прижжем, и всё уйдет". И они – два пацана – школьника взяли сигарету, сильно раскурили её и прижгли. Вонь паленного тела – была. Бородавка сожглась, остальные быстро поотпадали, а у Сереги над большим пальцем левой руки образовался на всю жизнь круглый шрам.
Ну ладно об этом.
После свадьбы Серега быстро уехал, потому что отпуск ему дали краткосрочный.
== 1987. Первый пункт гарнизонной жизни – поселок Дуброво за Черноголовкой ==
В последних числах 1986 я наконец смогла открепиться и уволиться. Даже было не так: главный бухгалтер не понимала куда я так тороплюсь и «где горит». Я просто взяла билет и вместе с матерью уехала в Москву. Оформлять моё увольнение как особо ценного молодого специалиста предоставила отцу. Он со скандалом и угрожая военным прокурором забрал мою трудовую книжку, в которой сначала хитрая и коварная кадровик неправильно написала основание увольнения. А ведь Серега еще до свадьбы прихватил для меня справку – открепление. То есть еще до того как заказать ресторан, у него уже была справка где моя фамилия звучала по-новому.
======= историческая справочка ===========
Как раз к моему отъезду начались первые крупные беспорядки в СССР: в Алма-Ате по национальной причине : к ним вместо Кунаева назначили русского. Мы тогда не знали что это первое ту-ту СССР.
Шмоток я с собой набрала валом, включая коллекцию пластинок, без которой "не мыслила своего существования". Не все, конечно, но порядочную кучу. И магнитофонные ленты, особенно главными были бабины – гиганты с "МодернТокинг" и Любовью Успенской "Гусарская рулетка" – самый модняк того сезона.
Я совершенно не представляла куда я еду и зачем бы мне это всё там пригодилось. Сегодняшняя я так бы не поступила: максимум – сумка вещей на первый случай.
Серёга приехал встречать на Павелецкий на крытом КАМАЗе. Когда он увидел мою мать, то удивился, и оказалось что теперь на всех не хватит места. Поэтому взяли такси, на котором мы поехали за КАМАЗом. И на трехполосной дороге сзади смогли лицезреть как этот КАМАЗ одновременно с двух сторон «притерли» два грузовика и сбили оба зеркала заднего вида одновременно. Было красиво.
В общем ехали мы ехали, и приехали в дремучий лес: через всю Москву проехали на другую сторону города, потом мимо Звездного, мимо Черноголовки, в лес, где стоял длинный голубой деревянный барак, а рядом несколько «финских» домиков, за которыми виднелась стена военного городка.
Новый 1987 год мы с Серёгой отмечали через несколько дней в Ногинском ресторане. И мне там не понравилось: чужие люди, чужое пространство. Я вообще очень домашний человек. На следующий день мы ходили знакомиться с семьями Серёгиных сотрудников, и было веселее.
Короче, я переехала жить в подмосковный военный городок Дуброво, автобусы на который отправляются со станции Щелково и трасса идет мимо Звездного и Черноголовки, а дальше на Владимир, но надо не пропустить поворот съезда с трассы.
Мы жили в длинном деревянном бараке, поделённом на шестнадцать комнат, по восемь с каждой стороны. И нам обещали дать жилье в доме, который строят. Нам потом всегда обещали жилье в каком-нибудь доме, который строят. Мы все время переезжали и жили в квартире только один раз полгода, и один раз в коммуналке на три семьи, а последний раз вообще в гостинице полгода…
Так вот: деревянный барак был окрашен в приятный голубой цвет, и в нем было валом крыс. Они гацали по чердаку и, с учетом древесной постройки, я их слышала постоянно. Но щелей в нашей комнате больших не было, и к нам мог проникнуть разве что совсем маленький крысенок. Пару раз мы так их и ловили подручными предметами и скармливали кошке.
Сначала мне казалось, что сейчас крысы прогрызут потолок и свалятся ко мне на голову. Потом когда их вдруг не становилось слышно, то я начинала думать что произошел какой-то ужасный мор или начался пожар.
У нас в бараке был широкий и абсолютно пустой не заставленный ничем коридор. С двух сторон в конце были умывальники и Серега со временем после моих инженерных изысканий провел нам в комнату воду – наша комната
