Создатель. Жизнь и приключения Антона Носика, отца Рунета, трикстера, блогера и первопроходца, с описанием трёх эпох Интернета в России - Михаил Яковлевич Визель
Теперь начинается третья половина моей жизни. Когда вопросов уже практически не осталось. А осталась одна лишь ответственность отплатить за всё полученное добро.
И я рад этой ответственности.
И обязательно отплачу.[32]
К последним словам этого манифеста «третьего возраста» (в 47 лет!) мы вернёмся в конце книги, а пока заметим: ключевое отличие Носика от Пепперштейна — не только отношение к собственному детству, но и отношение к художественному творчеству. Антон, в отличие от Павла, не пошёл по этой стезе. И самое время спросить: почему?
А. Б. Носик и художественное творчество
1987–1990
Итак: почему же Антон Носик — сын писателя и филолога и пасынок художника, для которого художественная среда была естественна с рождения, — сам, подобно Пепперштейну, не продолжил традицию своих трёх родителей и их ближайших друзей?
Незаурядность, одарённость Антона с отрочества бросалась в глаза самым разным людям.
Я его сразу выделила, — говорит одноклассница Носика по 9–10 классам 201-й литературной школы, поэт и бард Людмила Печерская. — У него была феноменальная память. Уникальная, фотографическая. И — глаза: очень ясные, не просто выразительные, а… У Ницше был такой взгляд.
•
За ним можно было просто записывать то, что он говорит между делом. Больше я таких людей, по-моему, не встречал, — утверждает IТ-журналист Андрей Анненков, старший коллега Носика.
•
Что мальчик был совершенно гениальный, это было видно с самого начала, — вспоминает, сидя на своей иерусалимской кухне, Наталия Ратнер[33]. — Его потрясающие способности, удивительное, ни на что не похожее остроумие я прекрасно помню.
•
Он 15-летним капитаном сунулся сначала к Наташке по знакомству, — подтверждает сам Магарик. — У неё не было места в группе, и она его отправила ко мне. У меня были две ученицы начинающие. И он, совершенно с нуля. Пришёл такой очень уверенный в себе молодой человек. С ясным планом жизни. С какой-то парой иностранных языков.[34]
Через некоторое время он ушёл далеко вперёд и перегнал группу, и в конце сезона, по весне, он свалил. За осень, зиму, часть весны прошёл весь годовой курс. Вышел уже читающим газеты без адаптации и свободно разговаривающим. Это был мой самый успешный случай.
Трудно поверить, потягивая в солнечном январе 2018 года с 59-летним Магариком виски на крыльце его дома в маленьком «городке художников» на севере Израиля, что речь идёт о событиях 35-летней давности. И что через три года после описываемой зимы 82/83 года, в марте 1986-го, КГБ подбросит Магарику наркотики, и он «уедет валить лес — и выйдет оттуда только в 87 году по договорённости между Рейганом и Горбачёвым», как рассказал сам Носик на «Школе злословия» в 2005 году[35]. Невысокого роста, подвижный и сухопарый Алексей артистичен и по-молодому порывист. Он ездит в Иерусалим играть на виолончели Баха (исключительно Баха, перед которым преклоняется), регулярно публикует в фейсбуке ничуть не любительские стихи, а на жизнь зарабатывает деревянной скульптурой и уникальными плотницкими работами. Легко себе представить, как незаурядный молодой учитель сразу нашёл общий язык с незаурядным юным учеником.
Несколькими годами позже, в 1985 году, с 19-летним Антоном столкнулась у общих знакомых 24-летняя хиппушка из Литинститута Аня Герасимова, дочь переводчицы и сама — будущая переводчица литовской поэзии и звезда андеграунда Умка. Её впечатление, зафиксированное по горячим следам в дневнике, оказалось схожим с впечатлениями Магарика:
Очень мил Антон, с которым мы, оказывается, познакомились — ха! — в Малеевке, когда приехали туда (с Егором Радовым[36]) на такси зимой с китайским коньяком, и я, влетев в коттеджик, закричала: «Ёб твою мать, сколько друзей! Извините, Виктор Антоныч» (Богданов, преподаватель из Лит. института). Нас тогда поселили у двоих юных Антош, у них был «Аквариум» и толстая книжка «Sex Love Letters», как нельзя лучший материал для моих раскомплексованых телег. Антоша:
— Шатько[37] мне сразу признался, что он мальчик, и спросил: «Интересно, как трахаются индианочки?» Я ему рассказал про одну индианочку. Я рассказывал 15 минут, а он потом до шести утра кроватью скрипел. Когда вы появились, он сказал: «Какая замечательная девушка, интересно, с кем из нас она будет спать?» Да ты что, дурак, она с мужем. «Ну и что?» <…>
Антоша — нежный черноглазый мальчик с тонким тельцем и пушистыми ресницами, сын переводчика «Незабвенной» и пасынок Ильи Кабакова, единственный действительно богемный мальчик, он очень тонок, знает и Олейникова[38], и «L’Écume des jours»[39] по-французски читал, и все рок-текстовки по-английски, и концептуализм, и всё это очень ненавязчиво + типичный литературный стиль гнания телег — короче, он напомнил мне моих характерных друзей. В 26 лет он женится и свалит за границу, а до тех пор его узна́ет вся Москва.
Умка ошиблась в своих прогнозах не намного: за границу Антон свалил не в 26, а в 23. И ещё характерный штришок из дневника цепкой Умки:
В этом доме несколько трубок разнообразных форм, и все их всё время курят. А как-то Васька взял в рот сразу две и стал на них «играть». «Чекасин ты наш», — сказала я, и все были в восторге. Антоша сразу спросил: «А ты знаешь Чеку́? Они всегда ночуют у нас, когда приезжают». О нет, так высоко я не летаю, чтоб «знать Чеку́».
Для Анны, в тот момент уже аспирантки Литинститута, потомственного переводчика литовской поэзии (а Чекасин приезжает именно из Литвы), знать лично знаменитого саксофониста — это «слишком высоко летать». Для Антона же он — домашний человек, Чека́.
Так же уверенно Антон чувствует себя не только в авангардно-джазовой, но и в андеграундно-рокерской тусовке. 3 июля 2017 года, накануне последнего дня рождения и за шесть дней до смерти, выкладывая в ЖЖ видео с последнего (для него) концерта «Аквариума», он с восторгом пишет:
Часть этого репертуара я слышал живьём только на акустических квартирниках начала восьмидесятых, а другую часть — никогда.[40]
Тут не знаешь, чему больше удивляться: что в неполные 20 лет он уже был вовлечён в центровые музыкальные события того времени, или тому, что тридцать с лишним лет спустя помнит, что́ именно тогда было спето.[41]
Тому же, что 50-летний мужчина, уже ходящий с тростью и вообще не лучшим образом себя чувствующий (увы — задним числом мы это
