Семён Пегов - Я и рыжий сепар

— Я Моторола, мне на Николаевку. Будь ласка — пропустите.

От такого контраста зрачки передернувших затворы мужиков становятся еще шире. Растерянность в лицах только усугубляется. Воха в своей фирменной и резкой манере объезжает бетонные блоки и машет окаменевшим постовым рукой.

— Нет, ты видел их реакцию? — в полную диафрагму ржет Моторола. — У них глаза просто потухли, и слышно было, как мозг заскрипел!

Мне от таких мотороловских приколов иной раз становилось не по себе. Нет, конечно, это весело все, но ведь и свои могли шмальнуть, сдай у кого на блокпосту нервы. У Мотика теперь была новая фишка — пользуясь тем, что Лена в школе учила украинский язык и владела им свободно, он тоже начал тренироваться «размовлять». Вслед за «Разом нас богато» в трек-листе стоял гимн современного уже, победившего Майдана — композиция «Океана Эльзы» «Я не сдамся без бою». Так командир учился правильному произношению и обогащал словарный запас. Делал он это не только из юмористических соображений, но, видно, из каких-то практических тоже.

— В любом случае знание языка противника не повредит, — прокомментировал он свое увлечение.

Несмотря на то что накануне отбрыкивался от журналистской компании, Моторола сам заехал за мной и согласился взять с собой еще и фотографа Андрюху Стенина. Вчетвером мы неслись в Николаевку, шокируя дружественные блокпосты. Населенный пункт обстреляли из реактивных систем залпового огня, а возможно, чего-то еще более тяжелого. По версии ополченца ВСУ, применили «Ураганы» или «Смерчи» — уж больно воронки после ракет остались большие. Нужно было все это зафиксировать.

— Я ж тебе обещал, что ты запишешь стенд-ап под «Градами», они сейчас как раз по дачному сектору у самой Николаевки работают, — обрадовал меня Мотик.

— Не помню, чтобы мне не терпелось под «Градами» стендапиться. — Я постарался сохранить в голосе энтузиазм, первоначальной моей смелости поубавилось.

Ежедневно мы снимали результаты обстрелов украинской артиллерии в Славянске, довольно часто в наши объективы попадали не только руины разного типа построек, но и искореженные от взрывных волн тела местных жителей, искрошенные осколками конечности тех, кто не успел добежать до подвала. Буквально на днях у нас на глазах в реанимации скончался пятилетний мальчик, в его голове было столько осколков, что врачи физически не могли их устранить. Когда видишь, к чему может привести разрыв снаряда поблизости, предпочитаешь лишний раз не геройствовать понапрасну. «Моторола знает, наверное, что делает», — успокаивал я себя. Мы успели подружиться, он частенько брал с собой на передовую, случалось всякое, но в безрассудстве его упрекнуть было сложно.

— Заедем только к нам на располагу, оставим пацанам БК.

Мотороловцы базировались на окраине Николаевки — ближайшей к врагу, отряд расположился на цокольном этаже недостроенного и заброшенного особняка. Здесь было просторнее, чем в сырых погребах Семеновки, значительно суше, но при этом не менее безопасно. Три каменных этажа, возведенные под крышу, надежно защищали цоколь от попадания даже самого коварного снаряда, у ребят наконец появилась возможность наладить хоть какой-то быт. Отдыхавшие после ночного дежурства в «секретах» бойцы устроили банный день. «Секреты» — это такая сеть засад по одному-два человека, растянутая вдоль нейтральной полосы, чтобы засекать корректировщиков и разведгруппы ВСУ. Незадолго до нашего приезда один из таких «секретов» засек белый джип с сопровождением. Машина была вся в антеннах, напичкана какой-то модной аппаратурой. Парни недолго думая отправили в нее ПТУР, как выяснилось потом — ликвидировали какого-то шишку, генерала — то ли замначальника штаба АТО, то ли круче. В засаде, понятное дело, большую часть времени о землю животом трешься, поэтому возможность смыть с себя фронтовую грязь воспринималась как высшая награда. Ребята накипятили на костерке воды, в ход пошли бритвы: бойцы устроили флешмоб, брили друг другу головы. Так и прохладнее, и гигиеничнее. Бороды, разумеется, никто не трогал, уговор был сберечь их до дня победы. В результате видок у всех получился ну совсем басурманский, лопаты чуть ли не по грудь и блестящие черепа. Командир новый имидж бойцов одобрил. Те, кто не был занят водными процедурами, выгрузили из Вохиной машины боеприпасы, Моторола раздал краткие указания, Стенин дофоткал самых колоритных персонажей, я с замиранием сердца поинтересовался:

— Ну и куда мы теперь?

— Куда, куда, говорю ж, обещал — поснимаешь, как укропы огороды «Градами» обрабатывают, — подытожил наш проводник. — Воха, ты ведь помнишь, как к тому перекрестку подъехать, откуда дачное хозяйство хорошо видно?

— Конечно, помню.

Через пару минут мы неслись по какой-то раздолбанной полевой дороге, я снимал в окошко: метрах в пятистах от нас земля взлетала в небо.

— В одном пакете по сорок ракет, видишь, как ровненько ложатся одна за одной. После того как мы джип с их начальником размотали, такой фейерверк начался! С ума сойти! Это они из мести, что ли… Плохо одно — стрелять по целям они так и не научились, такое чувство — херачат наугад, а прилетает в мирных в итоге, — комментировал происходящее Моторола. — Вон видишь вспышки, они ж из зоны прямой видимости бьют — со стороны Лимана.

— Что-то тут по ходу никакого нашего секрета нет, — перебил командира Воха, — либо мы проскочили тот перекресток, либо Минер своих людей отсюда снял…

— Ох уж этот Минер, у него люди что хотят, то и делают… Слышишь, Воха, мы по ходу уже на их территории, давай-ка обратно.

На этих словах что-то в моем сердце сжалось.

— Тут особо не развернешься, а застревать в этих полях под «Градами» неохота чё-то…

— А ты давай задним!

Воха тут же переключился и с виртуозностью, которой ему и правда было не занимать, погнал обратно, не разворачивая «аутлендер». Мы откатились километра на полтора.

— Ну что, остановить тачку, чтобы вы нормально поснимали? Не ссыте, они реально сейчас тупо по полям стреляют, — приободрил нас Моторола.

Бледные, мы с Андрюхой согласились на остановку. Следующий пакет украинских РСЗО приземлился значительно ближе пятисот метров, я всунул Стенину свою камеру в руки, чтобы записал мне стенд-ап, истерично прокричал что-то в объектив на фоне жирных разрывов. Воха тем временем успел развернуться, мы запрыгнули обратно и понеслись к Николаевке. Моторола продолжал безмятежно анализировать поведение украинских артиллеристов:

— Они хотят по ходу эти поля тупо перепахать, в сельскохозяйственных тупо целях. У них же на Западной Украине основной бизнес в деревнях — это картофель, а здесь, видишь, подсолнухи растут, непорядок. — После очередного реактивного залпа ироничный тон ополченца сменился на неподдельное беспокойство — все сорок ракет легли значительно ближе к городу, чем раньше. На окраине Николаевки что-то задымилось. — Вот суки. Все-таки достали до города. Воха, давай быстрее — Лена сейчас у мамы как раз, надо их срочно забрать!