Дневник учителя. Истории о школьной жизни, которые обычно держат в секрете - Райан Уилсон
– У меня есть около двухсот фунтов[9], – говорю я испуганно.
– У вас неприятности, сэр, – отвечает он резко.
Далее следует полный досмотр посреди улицы. Если они надеются на что-то в стиле «CSI: Место преступления»[10], непременно будут разочарованы. Единственный драматический момент наступает, когда полицейский нащупывает какой-то предмет в кармане моей объемной куртки и спрашивает:
– Что это, сэр?
Он разочарованно обнаруживает, что это не револьвер, а маркер для доски.
Не найдя ничего более компрометирующего, чем несколько банкнот, главный полицейский говорит, что дама на почте приняла меня за ирландца, который отмывал крупные суммы. Один из них жалуется, что хотел купить билеты на школьный спектакль, где играет его дочь, но все они распроданы. Я обещаю ему помочь. Когда они садятся в машину, я смотрю направо и вижу группу старшеклассников, у которых веду литературу. Они все видели. Я унижен до предела.
Профессиональный наставник
Новые учителя вроде меня и Зои в течение первого года работы посещают еженедельные собрания, где делятся историями с поля боя и слушают советы тех, кто уже оказывался в подобных ситуациях. На них ходит около двенадцати человек, преподающих разные предметы. Каждую неделю мы обсуждаем новую тему, например пастырскую заботу или грамотность.
Ведет эти собрания Лиз, опытная учительница французского и немецкого и просто замечательный человек. Ее должность официально называется «профессиональный наставник», но мы воспринимаем ее скорее как маму (или богиню). Каждую неделю она подбадривает нас и дает практические советы, которые делают любую задачу выполнимой. Она самый нежный человек на свете, но у нее стальной стержень, и она решает проблемы как никто другой. А еще она очень любит свою работу!
Позднее в этом же полугодии в школе проходит ярмарка вакансий для выпускников. Мы с Лиз слушаем выступление о профессии учителя. Говорящий измучен и циничен и предлагает детям выбрать себе другой путь. Лиз выходит вперед и толкает импровизированную речь, которую можно назвать любовным письмом профессии учителя. Когда она замолкает, ученики аплодируют, а первоначальный спикер задается вопросом, с какой силой природы он только что столкнулся.
На одной из наших первых встреч я узнаю, что до Лиз дошли слухи о моем столкновении с законом. Она рассказывает присутствующим эту историю с воодушевлением и юмором, не делая при этом меня объектом насмешек. Успех учителя во многом зависит от его способности эффективно общаться, и мне сразу становится ясно, что Лиз профессионал.
Норидж
Зои временно живет у подруги, пока в ее квартире идет ремонт, и однажды утром я забираю ее оттуда. Мы развлекаемся, передразнивая одного из старших коллег, как вдруг выясняется, что ни я, ни Зои не знаем, как доехать до нашей школы в Эссексе от дома ее подруги в Кембридже. В итоге мы оказываемся в окрестностях Нориджа. Я уверен, что это прекрасный город, но у него есть существенный недостаток: он слишком далеко от нашего места работы.
Зои, смущаясь, звонит нашему руководителю, который любезно соглашается присмотреть за классами, пока мы не приедем. К сожалению, ему не удается сохранить в секрете причину нашего опоздания. Наконец войдя в кабинет, я вижу на доске нарисованную детьми карту. Ученики бурно приветствуют меня, пока я без особого энтузиазма пытаюсь их убедить, что у меня просто не завелась машина.
Во имя эксцентричности
Ко мне приставили наставника, на которого следует равняться. Если Лиз – это профессиональный наставник, ведущий собрания для новых учителей, то мой личный – это человек, дающий знания о практической стороне работы. Его зовут Роберт Клементс, и он ведет технологию и дизайн. Дети дали ему прозвище Сержант Клементс – он действительно похож на военного. Его стиль преподавания… скажем так, уникален. Однажды я наблюдал за ним, когда он проводил классный час для будущих выпускников на тему их успеваемости.
– ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ТАКОЕ ОТМЕТКИ? – орет он, обращаясь к одному застенчивому пареньку. – ОТМЕТКИ – ЭТО ТЕРМОМЕТР. ОНИ ПОКАЗЫВАЮТ ТЕМПЕРАТУРУ ТВОЕЙ УСПЕВАЕМОСТИ. ТАК ДАВАЙ ПОСМОТРИМ НА ТВОЮ ТЕМПЕРАТУРУ ВМЕСТЕ!
Мальчик не оказывает никакого сопротивления, когда критика его успеваемости на повышенных тонах происходит в нескольких сантиметрах от его лица.
– ВЗГЛЯНИ НА СВОИ ОТМЕТКИ ПО ХИМИИ. ТЫ ЗНАЕШЬ, КТО ПРИХОДИЛ К ТЕБЕ В ГОСТИ? ТЕБЯ НАВЕСТИЛ КАПИТАН ПРОВАЛ!
Роберт за работой – это невероятное зрелище. Во время урока он марширует по классу, в равной мере ругая и хваля учеников.
– С ЭТОЙ ПИЛОЙ В РУКАХ ТЫ НАСТОЯЩИЙ ДЕМОН, ДЖОНС! НЕ БУДУ СТАВИТЬ ТЕБЕ НИЗКУЮ ОТМЕТКУ, А ТО ТЫ РАСПИЛИШЬ МЕНЯ ПОПОЛАМ.
– УОТКИНС, ЧТО ЭТО? РАЗВЕ ЭТО ПОХОЖЕ НА ШКАТУЛКУ ДЛЯ УКРАШЕНИЙ? Я БЫ И ГНИЛОЙ ОГРЫЗОК ЯБЛОКА ТУДА НЕ ПОЛОЖИЛ!
Как-то раз он попросил меня провести за него классный час: зачитать объявления, прокомментировать успеваемость и отправить учеников домой. Я вхожу в кабинет и вижу на доске слова: «Мистер Уилсон сегодня проведет за меня классный час, и он ожидает от вас ТИШИНЫ».
Может показаться, что это слишком, но он действительно беспокоится об учениках, и детям нравятся его уроки. Несмотря на ругань и крики, он замечательный учитель. Благодаря прекрасному чувству юмора он даже самых криворуких детей может превратить в искусных плотников. Он не соответствует традиционному представлению об учителе, но имеет природный дар к преподаванию.
Клементс ушел на пенсию через два года после моего прихода в школу, и у всех возникло ощущение, что нас покинул последний представитель старой гвардии. По моим наблюдениям, число эксцентричных учителей сократилось в последнее время. Школы изменились.
Если раньше учителям просто доверяли делать их работу, то сейчас мы имеем дело с оценками профессионализма, контролем, постоянными повышениями квалификации и бюрократией.
Учителя должны писать план каждого урока, опираясь на способности учеников и разделяя обучение на фазы. Мы вынуждены уделять больше времени слабым ученикам, лишая внимания сильных. Многие школы пошли по пути приватизации и стали более корпоративными.
На это есть причины. Таблицы рейтингов, сокращение финансирования, проверки и экзамены означают, что школы не могут не меняться, однако это дорого обходится. Я видел, как талантливых коллег толкают в незнакомый и некомфортный новый мир гиперотчетности, не давая времени сориентироваться. Опытных учителей, которые годами оттачивали свое мастерство, сгоняют в пустые кабинеты и сообщают, что их поставили на учет из-за недостаточно детальных планов уроков.
Проблема в том, что эксцентричные учителя часто великолепны. Я не говорю, что никчемных учителей не бывает – такие люди есть в каждой профессии. Но, думая о своих школьных годах, я сразу вспоминаю именно эксцентричных персонажей и не могу не вспомнить о миссис Вейр – невероятной учительнице математики, чей мир был до такой степени наполнен
