И малые звезды могут светить ярко - Римма Петровна Гашицкая
Жизнь началась на руднике на амональном складе. Деревянное строение, на сваях, в нем располагалось более двадцати семей. Каждая ограждала свое место какими-то простынями.
За водой вечером мужчины спускались в сай и заполняли всю тару. Стирать и полоскать спускались к реке. В бутылки с маслом опускали скорпионов и фаланг верили, что это лекарство от укусов. Тут же жили с нами и четыре студента, очень переживали когда один из них Шамиль упал в ствол шахты. Говорят очень кричал при падении. Когда они пили чай к ним подходила сестренка и говорила: «студенты вы не хотите меня угостить печеньем». Это вызывало дружный хохот. Вообще этот переезд стал для нас новой страницей в жизни. После склада мы перебрались в какую-то хатенку на берегу горной реки. Родители привезли маминого племянника Васю. Все спали в одной комнате. Как то ночью проснулась от того, что он рукой водил по моей ноге постепенно подбираясь под подол рубашки. Я изобразила что сплю и во сне скинула его руку. Он утром уехал наверно думал, что я пожалуюсь матери я конечно не рассказала, но отвращение осталось надолго.
Весной горные речушки становятся очень бурными и младшая сестренка потянулась за укатившимся мячом и чуть не утонула. Какая то женщина геолог успела ее вытащить из воды.
Позже нам дали комнату в двухэтажном доме, а затем приобрели домик в саю, за поселком. Идти до него было далековато, но рядом горная речушка и водопад, под ним водоем с чистой, чистой водой, где на дне были видны все камушки, он был очень маленький, а нам хотелось плавать и мы строили запруду на основной реке. Мама говорила, захотели бы вы так ворочать камни, если б вас заставляли, но мы работали с азартом и потом все лето купались и загорали на огромных валунах.
Потом ввиду того, что мать была больна нам дали финский домик на две семьи в самом центре поселка. Прямо через дорогу был кинотеатр. Не пропускали ни один фильм раньше перед фильмами показывали часто журналы и они переносили меня в мир роскоши, богатства, спортивных успехов. Два раза в неделю проводили вечера с танцами розыгрышами, шутками. Часто взрослые сидели в зале в качестве зрителей
Проводили под Новый год карнавалы для жителей. Соседка тетя Таня была искусной мастерицей и на карнавал сшила себе шубу из проросшей пшеницы. Выкраивала из марли и проращивала сквозь детали пшеницу, а когда она прорастала на несколько сантиметров она их сшивала. Возможно внизу была сделана основа из плотной ткани.
Вся шуба зеленая, колыхалась при движении как шелковая. Тетя Таня делала шикарные искусственные цветы из креповой цветной бумаги и парафина. Шуба с венком символизировали весну. Я такого костюма никогда и нигде больше не видела.
Мы как на работу ходили каждый день в горы с ведрами Собирали желтую боярку, алчу, барбарис, ежевику. Собирались зачастую компаниями и с песнями, вперед, однажды забрели в незнакомый сай, где были заросли дикого винограда. Увидели белку так увлеклись ее беготней по веткам, что не заметили как сгустились сумерки. Стали спешно спускаться в темноте, внизу у реки были палатки геологов. Они предложили переночевать у них. Четыре девочки остались, а я и еще две решили идти домой. Через некоторое время увидели как навстречу ехали на машине, с зажженными шахтерскими лампами, наши отцы. Директор выделил машину для поиска детей. Доехали до геологов забрали остальных.
Вроде трусиха, но часто ходила в горы одна. Дошла как – то до заброшенного рудника подойти близко побоялась заросших по окна домов, крапивой и другими кустами, жуть обуяла. Родители не боялись отпускали, а случись что, не знали бы даже где искать.
Отец с другими шахтерами где-то за перевалом рыли пробные шурфы. От Развилки к ним можно было попасть по ущелью саю, но с нашего рудника я шла через гору без тропинок, пробираясь сквозь заросли шиповника и кустов дикой вишни. Жили они в палатке, но на улице рядом стояла бочка, где они готовили какую- то бражкуиз фруктов и ягод. Наверно им весело жилось.
Один раз с подругой решили обследовать пещеру. Забрались в нее снизу, а выбираться назад было рискованно и страшно. Полезли наверх по ровной гладкой плите. Подруга очень боялась поэтому я ее направила. туда, где была маленькая расщелинка на стыке плит, а сама ниже по гладкой поверхности еще и подставляла ей под ногу свою ладонь. Натерпелись конечно страху, родители никогда не знали где мы бродим. Но мы воспитывались на наших книгах, что честь дороже денег и товарищу надо помогать, а не предавать его.
В школу возил автобус, которому мы дали прозвище «гроб с музыкой«, а когда его не было ходили к коттеджу директора и кричали:»Г—а-р-ш-и-н» и когда узнали что даже Би-би-си называли его хозяином такой-то горы у нас даже гордость была типа. Знай наших«. Как-то над нашим рудником летел самолет, вроде кукурузника и что-то сбросил тут же появились военные, так мы наперегонки с ними бежали в горы искать посылку. Потом арестовали одного немца работника шахты., наверно шпиона. а мы изверги относились с презрением к его жене.
Несколько лет учились в старой двухэтажной школе. Зимой мы приходили раньше нас запускали в фойе, обувь ставили на батареи, а сами бегали и играли до звонка.
Если приезжали во время. То нас встречал град снежков. Мальчишки выстраивались около входа, а девочки за оградой. и всех кто осмеливался проходить встречали градом снежков. Я самая маленькая смело шла навстречу судьбе под градом пролетавших снежков. Подходила к самому смелому и говорила: «теперь бей точно не промахнешься». Так завоевала неприкосновенность. Как команда звучало: «Римка идет». Даже на переменах не мучили меня как остальных, неинтересно было не визжала, не жаловалась преподавателям. Потом признавались, что уважали за это. Особенно доставалось Вальдман Нелли, уж больно сильно она реагировала на притязания ребят. Отец ее был судьей в городе не большого роста сутулый с чисто семитской наружностью. Мать видимо намного моложе и часто грозилась ему пестиком от ступки, так он не мог уснуть пока не спрячет его. Это все
