Лев Гумилевский - Зинин

Заключая речь напоминанием о громком имени Зинина, которым гордится русская наука, Бутлеров едва мог договорить до конца. Взволнованный голос его едва слышен был даже в первых рядах, окружавших могилу.

Затем выступили профессора военно-медицинской науки: Бородин, Пелехин, Боткин. Все они неизменно обращали внимание на то, какую великую услугу оказал Зинин врачебному делу в России, да и не только в России, тем, что благодаря его настойчивости, размаху мысли, организаторскому таланту преподавание в Медико-хирургической академии было реорганизовано таким образом, что врачи получают в ней теперь полное естественнонаучное образование.

— К этому академия стремилась давно, — говорил Боткин, — но осуществить это удалось лишь тогда, когда Зинин сделался секретарем конференции академии и принял активное участие в выработке и проведении новой программы!

Но, быть может, более всего выразилось общее настроение присутствовавших в речи студента-медика.

— Товарищи русские студенты! — воскликнул он, поднимаясь на горку вынутой из могилы земли и оглядывая с этой высоты задние ряды, где сосредоточилась молодежь. — Здесь, перед свежей могилою одного из лучших, выдающихся представителей европейской мысли, обращаю к вам слово. Николай Николаевич Зинин в тиши лаборатории, в уединенном кабинете много поработал для возвеличения русского имени. Всемирная наука с гордостью внесла в свои скрижали ряд славных имен учеников покойного, учеников основанной им русской химической школы. Товарищи, памятуя вечно этот печальный день, явим себя, насколько сил наших хватит, достойными последователями умственного богатыря, дорогого покойника. Как он посвятил себя, свою жизнь отысканию истины, посвятим ей нашу жизнь, веруя, что раз мы проникнемся духом и идеалами чистой науки, для нас сделаются ясными и достижимыми и другие высшие жизненные идеалы!

Эту речь сохранил участвовавший в погребальной церемонии Глинка.

С кладбища Александр Михайлович, его сын и племянник, сотрудник одной из столичных газет, и Глинка отправились на квартиру Бутлеровых; Александру Михайловичу передали корреспонденцию, доставленную в его отсутствие. Он стал ее просматривать и вдруг сказал:

— Что это, от умирающего к умершему?!

Он показал при этом выпуск русского перевода энциклопедии по технической химии Муспратта, который издавал Киттары в Москве.

Этот перевод Киттары посылал по мере выхода отдельных выпусков в числе других лиц и Зинину. В то время Киттары был неизлечимо болен, и месяца через два после этого он скончался.

«С современной точки зрения, — говорит Глинка, — покажется странным, что он, имея степень магистра и доктора зоологии и обрабатывая свои диссертации, пользовался советами Зинина, как энциклопедиста в области естествознания. Но сам Зинин в течение нескольких лет читал в Медико-хирургической академии лекции по минералогии и геологии».

Бурное развитие естествознания породило стремление к специализации во всех его областях. Известно, что решение некоторых задач не под силу одному человеку и требует работы целых коллективов с разделением общего труда на частные задачи.

Последовательность, целеустремленность химических открытий Зинина показывает, что, ощущая стремительный бег науки, оставаясь энциклопедистом в силу исторических условий, он стремился к ограничиванию своих работ одним направлением, используя для этого счастливый случай с маслом горьких миндалей.

Во времена Зинина многим ученым приходилось быть энциклопедистами естествознания. Однако и на этом исторически обусловленном фоне энциклопедизм Зинина поражал окружающих.

Дело тут, очевидно, не только в исторических условиях, но и в исключительной одаренности Зинина.

Совместными усилиями анатомов, физиологов и психологов установлено, что богатство психического мира зависит не от величины и объема мозга, а от борозд и извилин серой коры.

В сравнении с мозгом высших животных мозг человека гораздо более рельефен. Относительная толщина серого вещества примерно одинакова в обоих случаях, но человеческий мозг имеет гораздо более развитую систему извилин и борозд.

Функции головного мозга распределены неравномерно между двумя полушариями, и одно из них, преобладающее, сосредоточивает высшие функции. У праворуких людей, которых подавляющее большинство, преобладающим является левое полушарие, у левшей — правое. Двухсторонние функции, связанные, например, со зрением или слухом, представлены в обоих полушариях, но большинство высших функций находится исключительно в преобладающем.

Описание мозга Зинина было представлено физико-математическому отделению Академии наук 18 марта 1915 года профессором Б. Смирновым. Мозг сохранялся в спирту 35 лет, и конфигурация его оказалась сильно нарушенной, тем не менее, как сообщает исследователь, «в общей картине мозг поражает своей расчлененностью».

Подробное изучение мозга позволило исследователю отметить как характерные черты его: асимметрию рисунка полушарий, крайнюю усложненность рисунка мозга, вследствие появления лишних борозд доходящую до того, что местами уже трудно подобрать соответственную номенклатуру, и, наконец, резкость и глубину отдельных борозд, изобилие второстепенных борозд.

«Сравнение мозга Зинина с мозгом других великих людей, — говорит в заключение исследователь, — еще более подчеркивает уже отмеченные характерные черты: асимметрия, склонность к «удвоениям». Резкая асимметрия наблюдалась в рисунке и в объеме на мозге Менделеева».

Отмечая наличие у всех выдающихся людей на определенных участках мозга усложненности очертаний, обилие второстепенных борозд, исследователь констатирует:

«Четырехизвилистый тип лобных долей встречается весьма часто, гораздо чаще, чем двухизвилистый. Пятиизвилистый тип встречается уже значительно реже: он существует, например, у Менделеева, но с левой стороны и, по мнению исследователей, зависит от раздвоения. На левом полушарии мозга Зинина расположены пять поперечных и параллельных борозд. Существование четырех параллельных поперечных борозд — явление довольно заурядное, этот вариант встречается и на обыкновенном секционном материале и на мозгах людей выдающихся. На мозгу Зинина представлены оба случая варианта и необычайно резко. Тип здесь, следовательно, даже не четырех-, а пятибороздный, что, по-видимому, является очень большой редкостью».

Возвращаясь к жизнеописанию Зинина, следует заключить, что перед нами мозг великого человека, в условиях своего времени не нашедший полного выражения. Однако и того, что им было сделано, слишком достаточно, чтобы громким именем Зинина гордилась не только русская наука.