Лонгин Пастусиак - Первые леди Америки

В 1962 году Нэнси писала одной из прежних подруг: «Не проходит и дня, чтобы кто-нибудь из наших гостей не старался убедить Ронни добиваться должности сенатора, губернатора или даже президента Соединенных Штатов». Нэнси поддерживала эти планы.

Во время изнурительной предвыборной кампании она заботилась о здоровье мужа. О ней говорили, что она охраняет мужа «как тигрица своих детенышей». Она хотела, чтобы он имел возможность отдыхать, и сама активно участвовала в предвыборной гонке. Политический ритуал Соединенных Штатов требует, чтобы вся семья кандидата была представлена в этом продолжительном полит-шоу. Со своей ролью Нэнси справлялась великолепно.

Нэнси, став супругой губернатора и Первой леди Калифорнии, тотчас поняла, что хочет быть везде окружена блеском и роскошью. Она отказалась переехать в официальную резиденцию губернатора Калифорнии, так как она, по ее мнению, была слишком маленькой и скромной, в ней не было необходимых противопожарных устройств и, кроме того, была расположена в не очень престижной части Сакраменто. Тогда богатые друзья Рейгана купили виллу, которую сдали им за 1250 долларов в месяц. Это был двухэтажный особняк с двенадцатью комнатами в стиле Тюдора. Мебель им подарили состоятельные друзья, вычтя эти подарки из налоговых обязательств.

Конец недели Нэнси с удовольствием проводила в Беверли-Хиллз или в Пасифик-Палисенд. Ее удручало, что в Сакраменто нет приличного парикмахера, и всегда утверждала, что за покупками приходится ездить в Лос-Анджелес, так как в Сакраменто все рассчитано на вкус «жен местных фермеров».

С тех пор как Рейган вышел на политическую сцену, Нэнси переродилась. Будучи супругой губернатора Калифорнии, а потом президента Соединенных Штатов, она в обществе вела себя так, как будто муж полностью загипнотизировал ее. В прессе часто потешались над ней, говоря, что она так смотрит на мужа, как будто ожидает от него в следующий момент какого-либо чуда. В 1974 году журналистка Нэнси Скелтон спросила ее, не было ли у нее когда-либо мысли разойтись. На это Нэнси воскликнула: «Как вы можете думать об этом! Мне ужасна сама мысль остаться без Ронни. Это убило бы меня. Вы же сами видите, какой он исключительный человек».

Нэнси была очень ревнивой женщиной. Она не могла переносить, когда вокруг него собирались женщины, особенно в ее присутствии, поэтому часто происходили различные размолвки, которые подробно описывались в рубрике «Из жизни высшего общества».

От нападок на мужа Нэнси страдала больше него и предъявляла к нему гораздо более высокие требования, чем он сам. Она играла роль «шефа аппарата» и вынуждала Рейгана увольнять людей, которыми он был не очень доволен. В семейной жизни требовала от детей дисциплины, в то время как муж почти все разрешал им.

Чтобы укрепить позиции Рейгана во время предвыборной кампании за президентство, решили опубликовать автобиографию Нэнси. С этой целью пригласили публициста Билла Либби, который был автором дюжины книг и знал, как следует писать книги, необходимые для политической карьеры. Он понимал, что от него не требуют писать правду, ему нужно было соответствующим образом представить то, что советники Нэнси и Рейгана считали благоприятным.

Либби записал на магнитофон несколько бесед с Нэнси, а потом воспроизвел их на бумаге. Нэнси и ее помощники проверяли каждое предложение, внимательно следя за тем, чтобы ни единым словом не навредить карьере Рейгана. Именно поэтому были опущены упоминания о ее романах и связях с другими мужчинами и некоторые эпизоды детства. Нэнси изменила собственный возраст, умолчала о дате рождения первого ребенка и только после этого отдала рукопись советникам Рейгана на утверждение. Получилась скучная и безжизненная книга, и ей предложили добавить несколько анекдотов и пикантных деталей.

«Казалось, что интеллектуальные способности Нэнси очень ограничены. Она живет в собственном, особом мире представлений. Это очень скрытная, хитрая и ревнивая женщина, которая знает, что хочет, но интеллектуально очень недалекий человек», — такую оценку дал один журналист. Джулия Баумгольд из периодического издания «Нью-Йорк» назвала ее «женщиной, полностью зависимой от Рональда Рейгана».

Вечер 4 ноября 1980 года, в день выборов, Нэнси с мужем приготовились провести у телевизора, чтобы всю ночь следить за отчетами. Закутавшись в мохнатое полотенце, она вышла из ванной комнаты и посмотрела на экран: «Я позвала Ронни. Он прибежал из-под душа, и к нашему удивлению, мы увидели супругов Картер, которые признали свое поражение. И вот мы стояли, закутанные в мохнатые полотенца, пытаясь осознать невероятную правду, что он стал президентом Соединенных Штатов, а я Первой леди», — вспоминала позже она.

В американской прессе Нэнси критиковали за то, что в период между победой на выборах мужа и введением в должность она слишком открыто показывала нетерпение по поводу того, что все еще не имеет неограниченного доступа к Белому дому. Она потребовала от Картеров покинуть резиденцию и переехать в особняк. Кроме того, ее упрекнули в том, что она приняла подарок от Дома мод — платье на день приведения к присяге мужа. На торжествах по случаю инаугурации на ней были украшения, бесплатно предоставленные двумя ювелирными магазинами, что послужило фирмам самой дешевой и действенной рекламой. Обеспеченные друзья Рейгана подарили им новый фарфоровый сервиз и финансировали новую обстановку и ремонт части помещений Белого дома. Обо всем этом позаботилась Нэнси.

Во время предвыборной борьбы 1980 года она допустила серьезный промах, из-за которого ее стали подозревать в расистских предрассудках. В Чикаго на одном из приемов она разговаривала с мужем по радио. Из-за метели он застрял в аэропорту Нью-Гемпшир. Ей хотелось, чтобы он был рядом и смог увидеть сам «всех этих белых красивых людей». В зале были и негры. Позже Нэнси извинилась и заявила, что думала совсем иначе. В этой связи пресса вспомнила, что ее отец в Чикаго был известен не только профессиональными способностями нейрохирурга, но и расистскими взглядами.

Торжества по поводу введения Рейгана в должность 20 января 1981 года явились не столько демонстрацией хорошего вкуса, сколько чванства, бесцеремонно выставленного напоказ. На президенте была рубашка стоимостью 1250 долларов, специально сшитая для него в Беверли-Хиллз портным Фрэнком Мариани. Платья присутствующих дам были из самых дорогих и изысканных модных салонов: Адольфо, Блэз, Ив Сен-Лоран, Геленес, де ла Рента, Хальстон. Одна из подруг Нэнси привезла на торжества в Вашингтон коллекцию из двадцати одной шубы.