Хамфри Карпентер - Джон Р. Р. Толкин. Биография

8 апреля, суббота: «Провел часть дня (и ночи тоже) сражаясь с главой. Вернувшийся Голлум держится неплохо. Чудная ночь, высоко в небе висела луна. Около двух часов я вышел в теплый, залитый серебряным светом сад, жалея, что мы не можем пойти погулять вместе. Потом пошел спать».

13 апреля, четверг: «Мне ежечасно тебя не хватает, и очень без тебя одиноко. Конечно, есть еще друзья, но я с ними вижусь редко. Вчера почти два часа просидели с К. С. Л. и Чарльзом Уильямсом. Читал недавно написанную главу; ее одобрили. Начал новую. Надо будет по возможности напечатать несколько копий и послать одну тебе. Теперь ненадолго вернусь к Фродо и Голлуму».

14 апреля, пятница: «Мне удалось выкроить пару часов для работы над романом и привести Фродо почти к самым воротам Мордора. После обеда подстригал газон. На той неделе — начало триместра, и пришли экзаменационные работы из Уэльса. Однако же я собираюсь уделять «Кольцу» каждую свободную минутку».

18 апреля, вторник: «Надеюсь завтра утром повидать К. С. Л. и Чарльза У. и прочитать им свою новую главу: о переходе через Мертвецкие болота и приближении к Вратам Мордора, которую я уже практически закончил. Триместр, можно считать, начался: в течение часа занимался с мисс Салю. Вся вторая половина дня ушла на возню с водопроводом (труба протекла) и чистку курятника. Куры несутся щедро — вчера опять девять штук. Листики разворачиваются: на айве — серебристо–белые, на яблоньках — серо–зеленые, на боярышнике — ярко–зеленые, и даже ленивцы–тополя выпустили сережки».

23 апреля, воскресенье: «В ср. утром читал вторую главу, «Через болота», Льюису и Уильямсу. Одобрили. Я теперь почти закончил третью: «Врата Страны Тени». Однако роман меня захватил, и я уже написал три главы там, где собирался сделать всего одну! И я забросил слишком много дел ради этой книги. Я полностью поглощен ею, и мне приходится силой заставлять себя оторваться от нее, чтобы заняться экзаменационными работами или лекциями».

25 апреля, вторник: «Прочитал слабую лекцию, полчаса просидел с Льюисами и Ч. У. в «Белой лошади», подстриг три газона, написал письмо Джону и сражался с неподатливым местом в «Кольце». Сейчас мне необходимо знать, насколько позднее встает луна каждую ночь по мере приближения к полнолунию и как тушить кролика!»

4 мая, четверг: «На сцене появился новый персонаж (я уверен, что не выдумывал его, он даже не был мне нужен, хотя он мне и нравится; но вот он явился и бродит по лесам Итилиэна): Фарамир, брат Боромира, — и он оттягивает развязку, сообщая уйму сведений об истории Гондора и Рохана. Если так пойдет и дальше, придется большую часть его рассуждений перенести в приложения, куда уже отправились кое–какие любопытнейшие сведения о хоббичьей табачной промышленности и языках Запада».

14 мая, воскресенье: «Вчера довольно много писал, но возникли два препятствия: необходимость прибраться в кабинете (там воцарился хаос, вечный спутник литературного или филологического труда) и заняться делами, а также проблемы с луной. То есть я обнаружил, что в наиболее важные дни, начиная с бегства Фродо и кончая нынешней ситуацией (приходом к Минас–Моргулу), луна у меня вытворяла вещи самые невообразимые: вставала в одном месте и одновременно садилась в другом. Пришлось переписывать целые куски уже готовых глав, и на это ушла вся вторая половина дня!»

21 мая, воскресенье: «Я воспользовался ужасно холодной пасмурной неделей (в течение которой трава на газонах не росла, невзирая на то, что время от времени шел дождь) и засел за работу; но завяз. Все предварительные наброски оказались почти бесполезны, поскольку время, мотивы и т. д. во многом переменились. Однако в конце концов, ценой великих трудов и пренебрежения некоторыми обязанностями, мне удалось написать все или почти все вплоть до того момента, как Фродо попадает в плен на горном перевале, на самой границе Мордора. Теперь надо будет вернуться к остальным и попытаться поскорее довести дело до финального столкновения. Как тебе кажется, подходящее ли имя для чудовищной паучихи — Шелоб? Конечно, это всего–навсего «She+lob» («lob» = «паук») [«She» — «она», «lob» — диал. «паук» (англ.). Это довольно распространенная модель для образования слов, обозначающих самок животных, к примеру, «she–goat» («коза») или «she–wolf» («волчица»), только обычно такие слова пишутся через дефис], но, будучи написано вместе, выглядит довольно мерзостно».

31 мая, среда: «С понедельника ничего серьезного не писал. Сегодня до полудня потел над материалами секции и отнес мои рукописи в издательство только в два часа дня — сегодня был крайний срок. Вчера собрался на лекцию — проколол камеру, после того как съездил за рыбой. Пришлось тащиться пешком в город и обратно. С ремонтными мастерскими дело иметь невозможно, пришлось весь день после обеда возюкаться в масле. Дело кончилось тем, что я заклеил прокол в камере, дыру в шине и поставил все на место. То! Zriumphum! [«Ура! Победа!» (лат.)]

Собрание «Инклингов» (имевшее место в четверг на прошлой неделе. — Прим. авт.) прошло очень славно. Был Хью — довольно усталый на вид, но умеренно шумный. Главным развлечением послужили глава из книги Уорни Льюиса о временах Людовика XIV (мне очень понравилось) и куски из «Кто возвращается домой» [Была опубликована под названием «Расторжение брака». (Прим. авт.)] К. С. Л. Домой вернулся только за полночь. Все остальное время, не считая хлопот по дому и в саду, отчаянно пытался довести «Кольцо» до логической паузы, того момента, когда Фродо попадает в плен к оркам на перевале в Мордоре, прежде чем придется прерваться на время экзаменов. Пришлось совсем не спать по ночам, но все же я это сделал — и утром в понедельник прочел последние две главы («Логово Шелоб» и «Сэм на распутье») К. С. Л. Он одобрил с непривычным рвением, а последняя глава тронула его прямо–таки до слез, так что, похоже, она мне и впрямь удалась».

Книга IV «Властелина Колец» была перепечатана и отправлена в Южную Африку Кристоферу. К тому времени Толкин был совершенно истощен психологически этим лихорадочным творческим порывом. «Вот пройдет усталость, — писал он Кристоферу, — и я снова засяду за мою книгу». Но пока что ничего не выходило. «Я абсолютно иссяк, — жаловался он в августе. — Никакого вдохновения на тему Кольца». И до конца года он так ничего и не сделал, если не считать краткого наброска конца книги. Он размышлял о том, не стоит ли переделать и дописать «Утраченный путь», неоконченную историю о путешествии во времени, начатую много лет тому назад. Он обсуждал с Льюисом идею совместной книги о природе, функциях и происхождении языка. Однако ни из того, ни из другого проекта ничего не вышло, и Льюис, говоря некоторое время спустя о ненаписанной книге о языке, назвал Толкина «этот великий, но медлительный и неметодичный человек». Эпитет «медлительный» был не вполне справедлив; однако что касается «неметодичности» — это, увы, зачастую оказывалось правдой.