Антонио Хименес - В походе с Фиделем. 1959

Не существовало даже малейшей возможности, что они могли долететь до другой территории, имея в своем распоряжении столь мало часов полета. Кроме того, следует учитывать и погодные условия. Таким образом, мы не допускали этого. Но, не отбрасывая возможность похищения, как и любую другую самую невероятную версию, самые неприемлемые предположения, на которые нам подло намекали, давайте посмотрим, давайте проанализируем, давайте вытащим всю ложь наружу, давайте поговорим обо всем открыто, потому что, в конце концов, нам скрывать нечего, потому что, в конце концов, мы уже сумели завоевать достаточное доверие народа в силу того, что всегда, при любых обстоятельствах — какими бы сложными они ни были, как бы дорого нам это пи стоило, каких бы жертв нам это ни стоило — мы говорили правду, мы никогда ничего не скрывали от народа, не обманывали его, не лгали ему. Полагаю, что мы имеем полное право утверждать, что все то, что мы говорим народу, мы говорим совершенно откровенно и честно; полагаю, что здесь никто и никогда не говорил так с народом, как говорим мы. Однако все вы, весь народ стал свидетелем злонамеренной клеветы, злобных, коварных, ядовитых инсинуаций и происков, которыми попытались опутать дело о нашем пропавшем товарище, как будто для всего народа, для всех нас мало было боли от его потери. Короче говоря, поступили сообщения, что он где-то появился. Одна радиостанция, пытаясь подражать его голосу, передала сообщение — по всей видимости, с судна у северного побережья, — что Камило на этом судне, сообщила его координаты и ряд других деталей. Это сообщение было перехвачено некоторыми нашими радиостанциями, точнее говоря, постами наблюдения военно-морских сил.

У меня — все донесения, донесения военно-морских сил, где говорится: „Через семь дней его обнаружили“. Напрашивается вопрос: кто сделал это и ради чего? Ради чего и кто мог выдумать эту новость? Подобную новость, от которой все впали в своего рода безумие. Впали в безумие радиостанции, впал в безумие народ, а мы, ставшие свидетелями этого безумия, были в отчаянии от бессилия предотвратить его. Некоторые в тот день утверждали, что подобные настроения служат свидетельством веры, энтузиазма, энергии народа. Однако мне кажется, что немногим из нас пришлось пережить более горькие и печальные моменты, чем эти. Почему? Да потому, что мы услышали эту новость, лишь когда уже повсюду раздавались гудки автомобилей, крики людей, выстрелы в воздух. И тут нам сообщили, что слышали, будто с одного судна — „Окухо“ — передали, что у него на борту Камило, которого оно подобрало на Кайо-Ларго. Я лично принимал участие в поисках, был во многих местах, да и, кроме того, мы знали, что невероятно, чтобы он был на Кайо-Ларго. Более того, там работают наши люди, у них есть рация, поэтому невозможно, чтобы в течение семи дней они ничего не сообщили. Мы незамедлительно приступили к расследованию, пытаясь выяснить, кто распустил этот новый слух и увидели, убедились, что это ложь чистой воды. Но обнаружили это слишком поздно: народ, обезумев от радости, уже высыпал на улицы. Кругом были слышны гудки автомобилей; были раненые; имели место несчастные случаи; веселье было в полном разгаре. Напрашивается вопрос: кто же сделал это и ради чего? Предположим, что имеются враждебно настроенные к нам люди, у которых есть все основания стать нашими врагами, потому что они оказались лишенными своих привилегий, потому что они оказались лишенными своих поместий, потому что они оказались лишенными своего могущества, своей власти, которая была абсолютной. Предположим, что у нас есть враги, но ни у кого нет права делать подобное даже своему главному врагу, как бы ни была велика ненависть, испытываемая к народу. Потому что эта провокация была направлена не против нас лично, а против всего народа. Разве мы хоть когда-нибудь прибегали к подобному, к подобной практике? С человеческой точки зрения, с нравственной точки зрения, да и с любой точки зрения имеет ли оправдание варварский спектакль, разыгранный в тот день? Таким путем привести народ на грань безумия… Какие же интересы преследовались, когда распускали эту ложь? К чему стремились? Что они выиграли от этого? Даже это огромное для всех нас несчастье, это горе они попытались с самого начала, с первых же часов поставить на службу кампании клеветы, неприкрытого заговора против нас. И за всем этим стояли определенные элементы внутри страны.

Как бы там ни было, мы вынуждены отказаться и от этого предположения. Если мы будем цепляться за каждую версию, мы станем жертвой иллюзий, станом жертвой обмана, потому что они не остановятся. Они готовы даже имитировать его голос, пойти на что угодно. Но всему этому народ Кубы противопоставит свою уверенность в том, кем на самом доле был Камило и кем остается Камило Сьенфуэгос, потому что Камило Сьенфуэгос будет жить среди нас, будет всегда с нами. Вот в этом народ может быть полностью уверен, а для того, чтобы не быть застигнутыми врасплох всей этой клеветой, всеми этими кампаниями лжи, всеми этими сплетнями, лучше признать самый вероятнейший исход, за который в настоящий момент говорят имеющиеся у нас факты. Следует признать это и смириться, как мы смиряемся с гибелью товарища при выполнении своего долга. Он тоже выполнял свой долг, как и многие другие наши друзья, которые погибли в боях. Безусловно, сейчас наша скорбь неизмеримо больше, потому что речь идет о нашем старом друге, который был с нами во всех делах, всегда и везде. Такова уж судьба многих наших товарищей: они погибли, выполняя свой долг.

Вот о чем стоит задуматься: откуда же вышел Камило? Камило вышел из народа. Еще четыре года назад мало кто знал о Камило; лишь немногие, лишь его ближайшие друзья. Камило, попросту говоря, человек из народа. Другими словами, сам народ делает вождей. И Марти говорил, что вожди выходят из народа. Народ дал нам всех майоров: и тех, кто пал в борьбе, и тех, кто остался жив.

Камило был простым человеком, выходцем из простой семьи; в свое время он работал портным. А откуда вышел, например, товарищ Альмейда? Товарищ Альмейда был каменщиком, товарищ Эскалона был каменщиком; товарищ Пуэрта, который сегодня стоит во главе провинции Лас-Вильяс, был простым продавцом в магазине; товарищ Уииверсо Санчес был сельскохозяйственным рабочим; товарищ Педро Гарсия был шофером; товарищ Каликсто Гарсия работал продавцом в аптеке. Здесь мы можем назвать любого нашего товарища: все они простые люди из народа. Откуда они вышли? Они вышли из народа. А почему они вышли из народа? Да потому, что в гуще народа рождаются герои, которые поднимаются во весь свой рост при соответствующих исторических условиях. Действительно, маловероятно, что повторятся такие же исторические условия; маловероятно, что они породят именно такого героического человека, каким был Камило Сьенфуэгос. Трудно допустить, что повторятся эти же условия, но среди народа живут новые Камило, и об этом всегда следует помнить. В любом крестьянском кооперативе, в любом трудовом коллективе, в горах, в любом уголке нашей родины можно встретить никому не известного человека, скромного человека, которому завтра, может быть, придется встать на защиту своей страны, вступить в бой против всех тех, кто попытается захватить или унизить нашу родину. И тогда ярко засверкают все его достоинства, как однажды засверкали они в таких людях, как Камило, которых еще три-четыре года назад никто не знал. Народ не знал, что рядом с ним жили герои, однако они были.