А Киселев - Полководцы и военачальники Великой Отечественной-2

- Будем учить людей на ходу, на практике, - сказал Комаровский Шперку после одной из поездок на строительство. - Наши установки и инструкции одновременно должны быть учебными пособиями.

С непосредственным участием Комаровского штаб управления составлял и направлял на места детальнейшие наставления по рекогносцировке конкретных участков оборонительных рубежей, типовые проекты и решения отдельных узлов оборонительных сооружений с подробными пояснениями и рекомендациями. Широко практиковалась комплексная проверка организации и хода строительства отдельных рубежей. По итогам проверки составляли подробные документы, которые направляли для руководства на все строительные участки.

Об успехах в этих документах не говорилось - указывались лишь ошибки и недостатки, меры к их устранению. Чтобы представить характер этих документов, целесообразно привести некоторые выдержки из них.

"Часто огневые сооружения возводятся на выраженных местных предметах вершинах холмов, курганах, заметных издали и зачастую нанесенных на карты. Такие сооружения будут легко разбиты артиллерией противника и войсками заниматься не будут".

"На ровной местности возводятся сооружения с высокими насыпями, сразу выдающими местонахождение огневой точки, становящейся легкой жертвой артиллерии противника".

"На некоторых участках... огневые сооружения располагаются чрезвычайно кучно.., благодаря чему противник имеет возможность расстреливать их, не меняя прицела, в силу естественного рассеивания снарядов".

Эти и другие аналогичные документы делились как бы на две части. В одной, практической, части указывалось, в чем заключается та или иная ошибка, во второй, учебной, как ее называл Комаровский, на конкретных примерах раскрывались принципы искусства фортификации.

Подобные технические директивы, действенный повседневный контроль за их выполнением способствовали быстрому освоению инженерно-техническими работниками необходимых знаний, позволили избежать многих ошибок и создать в дальнейшем линию обороны, в целом соответствующую заданиям военного командования и законам фортификационного дела.

Однажды Комаровского вызвали по ВЧ из Генерального штаба.

- Вы назначены заместителем начальника Главного управления оборонительного строительства Наркомата обороны, сокращенно ГУОС, пророкотал густой бас на другом конце провода.

- Что это значит конкретно? - спросил Комаровский.

- Пока ничего, - ответил бас. - Учтено, что у вашего управления по сравнению с другими самый большой объем и фронт работ. И весу для контактов с местным начальством у вас больше будет.

Возвращаясь в управление, Комаровский недоумевал: "О каком еще моем весе они там пекутся? Само дело весит, и как еще, все это понимают". В голове как бы разом предстало все сделанное. Да разве мог бы коллектив пятого управления оборонительных работ один, без разносторонней помощи отовсюду в такое короткое время и такими темпами развернуть колоссальные работы на тысячекилометровом фронте! Все начальство буквально печется о нуждах фронта. Это ведь не просто лозунг "Все для фронта, все для победы!". Всевозможные ресурсы Харьковской области по указанию первого секретаря Харьковского обкома партии А. А. Епишева мобилизованы на нужды строительства оборонительных рубежей. "Работать нужно, чем упорнее будем работать, тем больше веса будет у нас, если он действительно нужен", подытожил свои мысли Комаровский.

Напряженность работы на строительстве оборонительных рубежей интенсивно нарастала. И все же командование фронтов подгоняло, настойчивые требования ускорить работы шли из Москвы.

- Тяжело войскам, очень тяжело, - говорил Комаровскому Епишев. Противник хорошо моторизован и потому мобилен. Нашим войскам не за что зацепиться, кругом ровная степь, естественных препятствий нет. Я знаю, командование большие надежды возлагает на оборонительные рубежи.

Чтобы успевать везде, Комаровский сменил автомашину на "трудягу войны" - самолет У-2. Теперь вместе с Шперком и другими ближайшими сотрудниками он умудрялся в течение дня побывать на многих участках огромного "строительного фронта", что позволяло своевременно выправлять неизбежные поначалу ошибки, оперативно влиять на ход работ. Однажды на самолет напал "мессершмитт". Пытаясь быстро приземлиться, летчик не рассчитал и почти швырнул У-2 на землю. Хрупкий самолетик получил серьезные повреждения. Пассажиры, как говорится в таких случаях, "отделались испугом". Комаровский был ранен в ногу.

Враг все ближе подходил к строящимся рубежам. Убедившись, что советское командование не имеет возможности обеспечить их противовоздушной обороной, гитлеровцы ежедневно высылали на рубежи по нескольку самолетов. Безбоязненно в одиночку летали они над линией строительства, обстреливали ее из пулеметов, иногда бомбили, а чаще проносились над строителями бреющим полетом. Видимо, фашисты считали, что они и так сумеют сорвать работы. Положение сложилось тяжелое. Производительность труда строителей в дневное время снизилась, и упущенное наверстывали ночные смены. Но, разгадав тактику врага, строители приспособились работать и днем. Они уходили в укрытия только когда самолет нацеливался прямо на них, а многие и в этих случаях продолжали работать.

Однажды Комаровский случайно подслушал разговор.

- Вы почему не ушли в укрытие? - распекал инженер кого-то из рабочих.

- Работы много.

- Но ведь самолет пронесся прямо над вами. Вас же могло убить.

- Нет, не убило бы. Он только пугает, а я не пугаюсь.

Дальше Комаровский слушать не стал. Что мог он сделать, когда и укрытий настоящих на строительстве почти не было.

"Непугавшийся" рабочий, конечно, преуменьшал опасность. Потери от вражеских воздушных налетов росли с каждым днем. В ряде мест противник находился в непосредственной близости к рубежам. В верхней (по течению Днепра) части рубежа одно из строительных подразделений было захвачено прорвавшимися гитлеровцами. На станции Алексеевка фашистские самолеты разбомбили эшелоны с прибывшими на строительство студентами Харьковского медицинского института.

Были и курьезные, если можно к тем обстоятельствам применить это слово, случаи. Движимые искренним стремлением помочь важному делу, различные организации направляли на рубежи экскаваторы с оставляемых строек. Для строителей оборонительных рубежей эти машины стали обузой, так как они были малоподвижны - сгрузить и доставить их на места стоило большого труда, а главное, работали они на дизельном топливе, которое достать было невозможно. Гитлеровцы же, просматривая местность с воздуха, видимо, принимали экскаваторы за тяжелые орудия или не понимали, что это такое. Поэтому они каждый раз ожесточенно бомбили места, где обнаруживали экскаваторы.