Василий Ершов - Откровения ездового пса

Ну и решил: малый газ, реверс, стоп машина! И - в болото.

Не дай Бог, забыли что-то сделать: закрылки? Так нет же - сработала бы сирена… Стабилизатор?

Мы обсуждали неудачу наших товарищей, как свою. Ясное дело - нарушили что-то. Ясное дело - расшифруют и выпорют.

Они просили же, наверно, этот рейс. Хотелось подзаработать. Дом, наверно, хотелось построить…

Нет, не построить дом летчику. Ибо совмещать летную работу со спекуляцией дано лишь особо одаренным хищникам; я не из их числа.

Ладно. Успокоился второй пилот. Я отдал ему посадку и дома. Заело меня, что он вроде бы летает неплохо, а тут так жидко… Ну, на ж еще раз.

Был боковой ветер и отвратительная болтанка. Саша стиснул зубы и боролся. Но мне пришлось помогать ему удерживать створ полосы при сносе 10 градусов.

Вообще, для "элочника" снос на посадке, да еще в болтанку, да ночью, да на тяжелом лайнере - представляет серьезную трудность. Нужна тренировка и тренировка. Натаскавшись пружин тяжеленного нашего штурвала, Саша взмок, но старался. И как-то, с моей незаметной помощью, достаточно уверенно подвел машину к земле. Замерла, я громко отсчитал свое "раз-два-три!", Саша судорожно поддернул штурвал - и унюхал: чиркнув колесами по бетону и переваливаясь с ноги на ногу, как утка, машина заковыляла по полосе, и уж тут я крепко помог удержать направление, потому что она так и норовила уйти с оси.

После заруливания я сдержанно похвалил второго пилота. Саша пожаловался, что спина-то мокрая. Мы грохнули. А ты как хотел. Здесь тебе не там. Кушай больше каши.

Во Владике у того белоруса оказался перегруз 7 тонн. Но дело даже не в перегрузе: самолет бы потянул. Дело в хапужничестве.

Белорусский президент сказал нищим белорусским летчикам: можете себе бастовать, можете митинговать - а авиация мне не нужна, в Беларуси хватает и железных, и автомобильных дорог. Одна морока с вами, летунами.

И белорусские летчики, да, впрочем, и русские, и украинские - пытаются обогатиться другими путями, как вот, к примеру, и этот, во Владике. Нагребли. Так будь же готов, что может руля не хватить. Откинь уж тогда крышку ручного управления стабилизатором…

Хотя… что я говорю. Не надо! Нельзя! Надо летать как положено. Не надо путать летную работу с наживой. Летная работа, как ни буду смешно я выглядеть в глазах нынешних прагматичных моих коллег - трепетна. Или ее -нет.

Льготный стаж

Почему люди не идут в авиацию? Или точнее: почему служить Авиации -решается так мало людей? Почему абсолютное большинство здоровых, сильных, решительных в житейской толчее мужчин - предпочитают оставаться на земле и заниматься сапожным, бухгалтерским или шоферским ремеслом? Почему, попав пассажиром в самолет, огромное большинство испытывает страх, до паники, до желания спрятаться в алкогольной одури, пока бренное тело доставит на место по воздуху немыслимая сила? Почему люди идут не в Небо, а в торговлю, к станку, в посредники - но только не за штурвал?

Спроси любого из них… из вас - ответ будет примерно один: а зачем мне эта огромная ответственность… да и… страшно.

Страх и ответственность. В гражданской авиации - ответственность за жизни пассажиров. В военной - страх, что… "могут же и сбить". И кто ты тогда, на вражеской территории? Это хуже смерти…

Но ведь находятся среди молодежи ребята, которым хочется подняться над этим постным миром. Посмотрите, сколько их скачет на досках с горных вершин, носится на лыжах под лавинами, под парусом на волнах, на этих велосипедах и мотоциклах по шоссе и по горам, упиваясь адреналином. Склонность к риску у них в крови. Они и сами не знают, куда приложить свою энергию, ловкость, физическую, моральную, волевую подготовку, настойчивость и труд. Им просто - "в кайф". Они хватают горячие, шкварчащие куски жизни и глотают не жуя… пока здоровье есть.

А наша авиация гибнет. Она ждет, когда в этих ребятах проснется разум, когда в этих бесшабашных головах счастливо сольются вегетативные рефлексы с осмыслением своего места на Земле. И тогда, может быть, единицы -оглянутся, сгребут в охапку все свое нерастраченное потенциальное физкультурное и интеллектуальное богатство, может, почитают такие вот книжечки, подумают… да и преклонят колени пред алтарем Неба.

Высокие слова…

Но ведь мы-то преклонили. Мы-то ему служим, десятилетиями, до седых волос, до лысин, до искусственных челюстей… Мы взвалили на себя ответственность, преодолели страх, выстрадали, обжились в нашем Небе - и тянем свои лямки. И теперь, когда опыт работает на нас, а мы, едва шевеля кончиками пальцев, нажимаем кнопки и, развалясь в кресле, перед обходом грозы ждем свою курицу… вот теперь - абсолютное большинство, то самое, что осталось на земле, дружно так спрашивает: а поч-чему это летчики, путем ультиматумов, забастовок, вырвали себе высокую зарплату? А мы? А нам? И -дай, дай, дай.

Да, было время, и бастовали. Кажется, без особого успеха. Зарплаты наши в 90-е годы были не намного выше, чем у нелетающих. У меня - так не более 300 долларов. Правда, один раз, уже последний, в 92-м году, нам зарплату подняли прилично - мы с семьей на мои отпускные отдыхали месяц в Ялте, и еще осталось. Но после этого - до самого развала Аэрофлота - больше не добавили, и гиперинфляция начисто вылизала остатки вспыхнувшего было в душах летчиков достоинства.

Сейчас - другое дело. Хозяева авиакомпаний наконец поняли, что удержать летный состав, в условиях свободного рынка рабочей силы, можно только повышением зарплаты. Летный состав начинает осознавать, что его, состава этого, осталось мало, а значит, можно и нужно требовать больше денег за свой дефицитный труд. А нет - можно уволиться и тут же наняться в конкурирующую авиакомпанию. Тем более - тем, кто знает английский: их охотно берут и в зарубежные компании.

Но авиация-то остается без летчика, а значит, скоро погибнет. На моих глазах, вот сейчас, в 2007 году от Рождества Христова, один за другим начинают уходить на пенсию шестидесятилетние ветераны, старые Капитаны, цвет и опора, надежа, кладезь. Да, кладезь исчерпывается. Это на них держится сейчас безопасность полетов. Там, где их опыта не хватает, начинаются бессмысленные, глупейшие катастрофы. Да-да, те самые, из-за которых цивилизованный мир с брезгливой жалостью отодвинул российскую авиацию в пыльный угол, догнивать. Нас уже списали со счетов. Нас уже практически нет. А старики уходят.

Что их ждет на пенсии? Какова эта пенсия? В активе у них - по 8-10 диагнозов и несколько лет до рака… если доживут. А пенсия - да такая же, как у всех; плюс доплата из общего котла авиакомпаний. Причем, шестьдесят лет того стажа набрал летчик, или девяносто - доплата практически одинаковая: ее максимальная величина не дотягивает и до четырех тысяч.