Федор Раззаков - Анатолий Тарасов. Битва железных тренеров

Ларионов, безусловно, уже сегодня игрок экстра-класса, умный, тонкий, прекрасно разбирающийся в хоккее. Пройдет немного времени, и зрители будут ходить на него, как ходили когда-то на Анатолия Фирсова или Александра Якушева…»

Вообще, ситуации, когда ученики восстают против своих учителей, в жизни встречаются часто, а в спорте тем более (вспомним хотя бы историю со знаменитым тренером по фигурному катанию Станиславом Жуком и отдельными его учениками). Поэтому конфликт Ларионова с Тихоновым не был каким-то экстраординарным событием. Другое дело, что оно стало достоянием широкой общественности ввиду гласности — политики, провозглашенной в период горбачевской перестройки. До этого все подобные конфликты проходили в тишине кабинетов и не выплескивались наружу. А в конце 80-х писать открытые письма стало модным, чем Ларионов и воспользовался, по всей видимости, подзуживаемый недоброжелателями Тихонова в высших сферах власти (напомним, что в ЦСКА и сборную его назначал лично Брежнев, который уже шесть лет как скончался, а весь его период правления с легкой руки горбачевских идеологов был назван «застойным»). Короче, в этой истории сошлись не только личные интересы Ларионова, который мечтал уехать играть в НХЛ, но и интересы идеологов перестройки, которым было выгодно опорочить еще одного «диктатора», приверженца «тоталитарной советской системы».

О том, какую все-таки роль сыграл Виктор Тихонов в советском хоккее — больше положительную или отрицательную, — существуют разные точки зрения. Приведу на этот счет мнения двух людей из мира спорта — Семена Вайханского и Александра Петрова. Один против Тихонова, другой — за. Итак, вот мнение С. Вайханского: «Календарь в угоду сборной, потворство в создании суперклубов за счет массового «вывоза» игроков из провинции в столицу и, вследствие этого, волюнтаристские решения по сохранению мест в высшей лиге, наконец, отчетность Управления хоккея исключительно по итогам сборной страны, — все это окончательно оформилось в негласную программу только при Тихонове.

А Виктор Васильевич правил сборной целых 15 лет…

В Москве, куда Тихонова, по его же собственным словам, призвали прежде всего, чтобы наладить дисциплину в лучшей команде страны, Виктор Васильевич стал антиподом самому себе. И для решения дисциплинарной проблемы в ЦСКА и сборной не нашел ничего более надежного, кроме тех самых «несчастных» сборов, от которых всеми силами старался откреститься еще в Риге. И только за счет этого нажил себе врагов на всю жизнь, Михайлова и Петрова, например. И раньше времени спровоцировал уход из хоккея Третьяка, который, конечно же, так еще нужен был ему для новых и новых побед. А просил-то Владислав для себя всего ничего — разрешения жить дома.

И авторитет Тихонова, огромный, казалось бы, после бесконечных побед вверенных ему «хоккейных дружин» — клуба и сборной, так и не сработал на благо великой команды ЦСКА, создавшей этот авторитет. Виктор Васильевич превратил его всего-навсего в необузданный авторитаризм.

А едва забрезжило в сознании «задавленных» им людей «зарево свободы», как выдающиеся мастера хоккея побежали от этого тренерского всевластия, как от чумы. Им, прежде всего, хотелось свободного хоккея. Вне тихоновской «казармы», обязывавшей не только жить на сборах, но и непременно побеждать, — всех и всегда, и с самым крупным счетом, что в спорте, вообще-то говоря, просто невозможно и в чем не может быть постоянной необходимости, даже если ставить своей задачей победы во всех чемпионатах мира (как же тогда быть с такой чертой канадского хоккея, как заряженность на победу до самой последней секунды игры? — Ф. Р.)…

Конечно, и Аркадий Иванович Чернышев, и Анатолий Владимирович Тарасов работали в той же «системе», которая призвала потом и Тихонова. И Тарасов, и Чернышев, безусловно, не избежали ошибок. Но они построили хоккейную систему, которую Тихонов ровно ничем не развил и не дополнил, не написал даже ни одной более или менее серьезной статьи в развитие хоккейных идей. Он только разрушал эту систему во имя сиюминутных побед…»

А вот мнение А. Петрова: «Для миллионов болельщиков, привыкших к победам ЦСКА и сборной СССР, проблемы армейского клуба, образовавшиеся к концу 80-х годов ХХ века, неожиданностью не были. Любители хоккея имели достаточно негативной информации для того, чтобы прийти к выводу — ситуация в знаменитом клубе и национальной команде, если хотите, реальность, продиктованная смутным временем.

Ближе к распаду СССР в течение нескольких лет общественное мнение формировалось группой людей таким образом, что и без хоккейного монстра ЦСКА сборная страны играла бы как минимум не хуже. Обсуждались авторитарные методы правления, палочная дисциплина, имперские амбиции Виктора Тихонова. Ходили среди некоторых периферийных тренеров и специалистов разговоры, что любой другой на его месте «сыграл» бы не хуже.

В принципе, чего-то оригинального здесь не было. Во все времена людей, идущих впереди, недолюбливали. Достаточно вспомнить Анатолия Тарасова. И критику в адрес Тихонова по логике вещей никак нельзя было назвать конструктивной. Тем более что весьма слабенькой была доказательная база, поскольку сборная СССР и ЦСКА были лучшими по игре и результатам. Что руководило оппозиционерами, догадаться несложно. Есть такое человеческое чувство, как зависть, совсем не белая. Она, естественно, не имеет национальности, но если бы существовал рейтинг, то СССР бы занимал в нем первое место. Были и так называемые непризнанные гении, утверждавшие, что «белое» — это «черное». Мол, гегемония ЦСКА нам всем боком выйдет. Теперь мы знаем, что это не так, после 1992 года армейцы резко сдали, а после 1993-го скатилась вниз и сборная России. Естественно, распад СССР здесь ни при чем, поскольку абсолютное большинство элитных хоккеистов имели российские паспорта.

Кроме того, к концу восьмидесятых успехи Тихонова многим надоели. Оппозиция возмущалась — ну нельзя же столько времени выигрывать (оппозиция политическая, в свою очередь, возмущалась: «Ну нельзя же столько лет быть великой державой» . — Ф. Р. ). В принципе, конечно, не очень интересно уже в начале любого первенства знать процентов на 90, кто именно победит. Но кто помешал, например, московскому «Динамо», «Крыльям Советов» превзойти армейцев? В общем, обычная история, имеющая простой ответ — в любой ситуации не кивать на кого-то надо, а спрашивать с себя…

Масса разговоров до сих пор ходит по поводу Анатолия Владимировича Тарасова, все верно — великий тренер. Однако не он один советскую школу хоккея создал. Безусловно, огромен вклад и Виктора Тихонова. Борис Майоров, говоря об этих тренерах, назвал их идеологами, подчеркнул, что у обоих была концепция работы не только с национальной командой, но и концепция развития хоккея в СССР в целом. У нас была потрясающая группа классных тренеров — Александр Игумнов, Анатолий Кострюков, Борис Кулагин, Владимир Егоров, Николай Эпштейн, Николай Пучков, Дмитрий Богинов, Всеволод Бобров, Николай Карпов — дважды ЦСКА обыгрывавший, более молодые Владимир Юрзинов, Игорь Дмитриев, Борис Майоров, Юрий Моисеев. Наконец, мэтр советского хоккея — Аркадий Чернышев, старший тренер сборной СССР в 1961–1972 годах. Каждого из них можно назвать Личностью.