Итальянские маршруты Андрея Тарковского - Лев Александрович Наумов
Крошечный городок Метапонто — первая точка путешествия, расположенная на побережье Тарентского залива — на своде между «пяткой» и «подошвой» Апеннинского голеностопа. Согласно отчётам итальянского комитета по туризму, редкий гость страны добирается в эти края. А зря. Название предвещает что-то античное. Из истории известно, что тут скончался Пифагор, после того как был вынужден покинуть Кротон, который, кстати, расположен менее чем в двухстах километрах по побережью от «пятки» к «носку». Да, некогда здесь были колонии Великой Греции, но сейчас первое, что бросается в глаза — невероятный контраст между монументальностью исторического названия и тем коттеджным посёлком, который его носит. В городке проживает менее тысячи человек, тут всего несколько десятков улиц, названных в честь Зевса, Геры, Афины, Европы и других мифических персонажей. Здесь, в сущности, лишь две достопримечательности о которых вам поведают в пункте туристической информации. Первая — современная церковь святого Льва на главной площади, напоминающая своей архитектурой провинциальный вокзал. А вторая — замок приморской башни (castello di Torre Mare), похожий на крупный амбар. Всё это может смутить незадачливого путешественника.
Занятно, что автору этих строк в пункте туристической информации сообщили, будто в этих местах родился Фрэнсис Форд Коппола. Для итальянцев «великий режиссёр» — это высший ранг знаменитости, потому, конечно, никакой Пифагор в сравнение не идёт. На самом деле один из основателей «нового Голливуда» появился на свет в Детройте. Юг Италии — родина его деда, да и то — не Метапонто, а расположившаяся неподалёку Бернальда. Коппола, как и многие другие большие художники, очень внимательно относится к своему происхождению, потому неоднократно рассказывал[178] о нём. Тем не менее если в описанной ситуации путешественник впадёт в уныние и отправится восвояси, он рискует пропустить одно из самых фантастических мест Италии, поскольку в этой точке стирается грань между событиями историческими и мифологическими.
Время основания Метапонто обладает поистине эпической неопределённостью. Среди древних летописцев, многим из которых нынче принято отказывать в праве считаться реально существовавшими людьми, нет согласия по вопросу, как именно возник тот город, чьё место заняла ахейская колония Метапонт. Начнём с того, что упомянутое название — имя царя, участника Троянской войны, сына известного труженика Сизифа. Логично предположить, что это — эпоним и один из первых местных правителей. Впрочем, уже историк IV века до н. э. Антиох Сиракузский подвергает гипотезу сомнению, утверждая, будто город был основан неким Метабусом, которого впоследствии перепутали с Метапонтом. Четыре столетия спустя географ и историк Страбон пишет, что здесь осели участники похода Нестора на Трою, отпочковавшиеся от армии. Казалось бы для современных людей Нестор — царь Пилоса, сын Нелея и Хлориды — персонаж сугубо мифологический: аргонавт, фигурант подвигов Геракла, эпизодический герой «Одиссеи». Но, если верить Страбону, от него до Нестора полтора тысячелетия, тогда как от нас до историка — немногим больше, два с лишним. Всё — рядом.
Но, как говорится, не Страбоном единым… Живший на три века позже Марк Юниан Юстин утверждает, будто город был основан не кем иным, как Эпеем — воином и борцом, имевшим склонности к деревянному зодчеству. Эпей выреза́л изваяния богов, но более всего запомнился тем, что участвовал в создании троянского коня. Согласно же Эфору Кимскому, жившему ещё столетие спустя, поселение заложил один из фокидских правителей, а это значит, что обстоятельства и причины были уже совсем другими.
Общее в этих сюжетах одно: Метапонт (древнее название было в мужском роде) стал оплотом пришлых завоевателей, а потому его история — тоже история войн. Сначала с переменным успехом местные жители сражались с италийскими племенами. Потом возник конфликт с Сиракузами, и именно тогда, чтобы обезопасить себя, город заключил союзное соглашение с поселениями Великой Греции на юге Италии. Как известно, это не помогло, начался период гегемонии Сиракуз. Во время Пирровой войны Метапонт выступил на стороне Рима, в результате чего остался в составе римского государства, однако вскоре пал под натиском Ганнибала, оказавшись в сфере влияния Карфагена.
Конечно, древнее поселение располагалось не совсем там, где находится современный коттеджный посёлок, но останки города обязательно стоит разыскать. В окрестностях имеется несколько археологических зон. Особенно значительна та, что в двух километрах на северо-восток и включает руины храмового комплекса, а также древнего амфитеатра (@ 40.383704, 16.823614). К сожалению, здесь сохранились лишь нижние ряды камней и несколько колонн, хотя амфитеатр Экклезиастерион, возникший в VII в. до н. э., составлял более шестидесяти метров в диаметре и вмещал восемь тысяч зрителей. Можно сделать выводы о посещаемости этого места. Однако не столько это строение, сколько останки религиозных сооружений делают данную археологическую зону уникальной. На одном небольшом пятачке, плечом к плечу располагались храмы Афины, Аполлона, Артемиды и Геры. Последний был наиболее крупным. Да что там, возведённый в VI в. до н. э., согласно канонам дорического ордера, он, возможно, был самым огромным строением своего времени в регионе. Это неудивительно. Напомним, Метапонт был колонией ахейцев, почитающих верховную богиню Геру пуще прочих обитателей Олимпа. Для них она — суровая, но справедливая богиня-мать, хранительница браков, дарительница плодородия. Именно сельское хозяйство, точнее, выращивание пшеницы, являлось основным занятием и залогом процветания в городе. Метапонт преуспевал, потому мог даже позволить себе чеканить собственные монеты-оболы. С одной стороны их украшали изображения колосьев, очень напоминавшие те, что потом наносились на советские деньги. С другой же выбивали профиль того или иного олимпийца. Чаще всего появлялась более узкоспециализированная богиня плодородия Деметра.
Но вернёмся к храму Геры. Свод поддерживали шестьдесят восемь колонн в два ряда — внутренняя и внешняя колоннады. Последняя — восемь столпов в ширину и восемнадцать в длину — была удвоена со стороны фасада. Это сооружение имело форму вытянутого прямоугольника. Многочисленные диспропорции и ряд других сомнительных проектных решений наводят на мысль, что храм представлял собой один их первых робких шагов монументальной греческой архитектуры, которая со временем станет совершенной. Более того, его возвели всего
