Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера, 1929–1941 - Стивен Коткин
5199
«…за время с 10 по 17 июня в Германию выехало 34 человека, — писал Меркулов, — ответственные сотрудники посольства отправляют свои семьи и имущество в Германию». Наумов. 1941 год. Т. 2. С. 384–385 (ЦА ФСБ. Ф. 3ос. Оп. 8. Д. 58. Л. 1945–1948). В тот же день Аугусто Россо, итальянский посол, навестил Шуленбурга в его резиденции (НКГБ подслушивал их беседу). Немецкий посол признался, что получил указание эвакуировать семьи персонала посольства и тех сотрудников, без которых можно было обойтись. Россо телеграфировал в Рим, запрашивая инструкции на случай войны, особенно в отношении того, что делать с документами. В целом контрразведка НКГБ добыла в Москве и Риме три независимые версии разговора Россо с Шуленбургом, докладывая, что Россо отмечал слабую осведомленность Шуленбурга, но писал: «В строго конфиденциальном порядке он [Шуленбург] добавил, что его личное впечатление, однако, таково, что вооруженный конфликт неизбежен и что он может разразиться через два-три дня, возможно, в воскресенье [22 июня]». Пронин. Невольные информаторы Сталина. С. 1–2 (ссылка на архив ФСБ); Наумов. 1941 год. Т. 2. С. 389 (ЦА ФСБ); Ямпольский и др. Органы. Т. 1. Ч. 2. С. 267–268. Судоплатов отмечал по поводу донесения 19 июня от начальника резидентуры НКГБ в Риме: «Похоже, нас крепко дезинформируют». Иными словами, этот секретный разговор между союзниками — Германией и Италией велся для того, чтобы обманом заставить советские власти готовиться к войне и тем самым спровоцировать ее. В рамках такой логики решительно ничего из того, что делали немцы, не имело никакого значения. Соответственно, становились ненужными все силы, отдававшиеся тотальной слежке, и все ее поразительные достижения. Шарапов. За сто часов до войны.
5200
Гаврилов. Военная разведка информирует. С. 693–694 (ЦАМО. Ф. 23. Оп. 24119. Д. 2. Л. 83).
5201
Также Молотов сказал: «Я переговорю с И. В. [Сталиным]. Если будет что-то особое, позвоню!» Banac, Diary of Georgi Dimitrov, 165–6 (21.06.1941); Наумов. 1941 год. Т. 2. С. 416. В конце жизни Молотов ответил на вопрос, думал ли Сталин, что Гитлер собирался его шантажировать: «Ну а почему не думал? Тот, конечно, был вымогателем. Мог вымогать. Можно было рассчитывать на вымогательство. Тут вокруг каждого спорного вопроса могли быть и вымогательства, и обманы, и надувательства, и прославления, и трудно сказать реально…» Чуев. Сто сорок бесед с Молотовым. С. 41; Chuev, Molotov Remembers, 30.
5202
Валентинов. Наследники Ленина. С. 214.
5203
Валединский. Организм Сталина вполне здоровый. См. также среди прочих важных источников: РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1289. Л. 6, 6об., 22–23; Д. 1482. Л. 7об., 23; Илизаров. Тайная жизнь Сталина. С. 113.
5204
Тюленев. Через три войны (2007). С. 224; Утесов. Спасибо, сердце! С. 249–250.
5205
Симонов. Глазами человека моего поколения. С. 422–423 (ссылка на беседу с Исаковым в 1962 г.).
5206
Баллок, понимая, что Гитлер и Сталин были совершенно разными людьми, тем не менее изображает их похожими друг на друга недовольными выходцами из низов общества, амбициозными, но проникнутыми ненавистью к политическим режимам и социальному строю, при которых они жили. И все же в его трактовке ни тот ни другой не являются не более чем выражением каких-то гипотетических безликих сил. Наоборот, каждый из них, согласно Баллоку, внес уникальный решающий вклад в формирование соответствующих режимов и политики. Согласно Овери, развивавшему эти идеи, движущей силой соответствующих систем служили не личности, а инфраструктура власти и системы господства, а сами эти системы, порожденные бедствиями Первой мировой войны, имели своей целью реализацию альтернатив якобы изжившему себя парламентскому строю и опирались на народную поддержку. При этом Овери понимает, что обе эти системы отражали две совершенно разные утопии. Тем не менее и он преувеличивает их сходство. Bullock, Hitler and Stalin, 349, 977; Overy, Dictators.
5207
Куманев. Рядом со Сталиным. С. 409–410 (Чадаев); Кузнецов. Накануне. С. 355, 370.
5208
Воспоминания дочери Поскребышева Натальи: sloblib.narod.ru. Первая жена Поскребышева Ядвига, полячка, умерла в 1929 г. от туберкулеза.
5209
Тюленев писал, что тем вечером видел в наркомате обороны Тимошенко и Жукова — судя по всему, это было до того, как они отправились на прием к Сталину, — а затем уехал из города на дачу в Серебряный бор, где жила его семья. Тюленев. Через три войны (2007). С. 224, 226. Эта версия его мемуаров с якобы восстановленными фрагментами, вычеркнутыми цензурой, в том, что касается данного эпизода, по сути не отличается от более раннего варианта: Тюленев. Через три войны (1972). С. 123–124; Bialer, Stalin and His Generals, 200–3. По словам адмирала Кузнецова, Тюленев, читая лекцию, вспоминал, что Сталин позвонил ему в два часа дня. Кузнецов. Накануне. С. 357 (этот эпизод имеется и в первом издании (1966 г.), на с. 329).
5210
В тот день Криппс по собственной инициативе посетил Майского в попытке получить гарантию сотрудничества после германского нападения, которое, как знал Криппс, было неизбежно. Подробное изложение этой беседы, составленное Майским, было получено в Москве в 11 часов утра 22 июня. Из неопубликованных документов (Беседа И. Майского с С. Криппсом 22 июня 1941 г.). С. 39. См. также: Вишлев. Накануне. С. 51. Городецкий (личное сообщение) отмечает, что Майский решил провести выходные в загородном доме его друга Негрина, последнего премьер-министра Испанской Республики, и что посол был неподдельно поражен, когда до него дошло известие о войне. Помимо опасения перечить Сталину он не мог выкинуть из головы мысль, что все эти предупреждения могли быть своекорыстной британской провокацией. Генерал-майор Суслопаров (Маро), военный атташе и начальник резидентуры при вишистском режиме, 21 июня якобы прислал донесение, что вторжение начнется следующим утром, и Сталин написал на нем: «Эта информация является английской провокацией. Разузнайте, кто автор этой провокации, и накажите
