Виктор Кожемяко - Виктор Розов. Свидетель века

– А если бы могли, если бы не болезнь, то, наверное, о молодежи стали бы писать? К ней бы обратились?

– Да, наверное. Нынче ведь все у молодых перевернуто с ног на голову! Ценятся больше всего ловкость рук и мошенничество, умение делать деньги из ничего. Появились эти «новые русские», хотя по сути никакого отношения к русским они не имеют. Психология у них не русская, а американская. Интересно было бы написать о семье, в которой дети знают, что отец богатеет нечестным путем. И что в душах у них творится…

– Я вот что хочу сообщить вам, Виктор Сергеевич. При всем плохом, что с молодежью сегодня происходит, как воспринимаются молодыми ваши пьесы в театре Татьяны Дорониной! И самая первая из написанных вами – «Ее друзья», и «В день свадьбы». Очень современно они звучат и с очень большим интересом смотрятся. Какая напряженная тишина по-прежнему стоит в зале, какая живая на все реакция, какой непосредственный отклик…

– Я тоже это заметил, когда был на первых спектаклях. И удивился, что молодежь, оказывается, все понимает.

– Значит, есть и такая молодежь! По-моему, это все-таки не может не обнадеживать.

– Ох, ох, ох… Но почему одни молодые убивают других?

– Вы не можете уйти от этих мыслей, я так понимаю.

– Не могу. Все время возвращаюсь к тому, что творится с людьми и как остановить этот поток насилия, бессмысленного и жестокого.

– Достоевский тоже мучился мыслями об этом. Вот сейчас отмечается 180-летие со дня его рождения, и на фронтоне того же МХАТ имени Горького под руководством Татьяны Дорониной появилось: «Униженные и оскорбленные». Тоже весьма современно – много у нас нынче униженных и оскорбленных…

– Да, это так.

– А вы в свое время, как я понимаю, делали свою инсценировку «Брат Алеша» по «Братьям Карамазовым», потому что увидели там неустаревшие нравственные проблемы?

– Конечно. Они остаются и сегодня. Только теперь они неизмеримо острее.

НАДЕЖДА ВМЕСТЕ С ВЕРОЙ И ЛЮБОВЬЮ

Надежда Варфоломеевна Розова – жена знаменитого драматурга, и в 2002-м уже к шестидесяти годам приближается срок их совместной жизни.

Познакомившись на встрече Нового года (очень давнего, 1936-го!), когда Виктор Розов вовсе еще не был знаменитым, а был просто молодым актером в Театре Революции, они затем были разлучены войной. Он добровольцем ушел на фронт, едва выжил после тяжелейшего ранения, больше года скитался по госпиталям.

И все-таки, как в романе, снова встретились. Много лет спустя, вспоминая и заново переживая былое, она так напишет об этом в своей стихотворной исповеди:

Послевоенный сорок пятыйСоединил нас с ним навек.Тогда – невидный, небогатый,Но очень добрый человек!

А главный итог времени, прошедшего после памятной новогодней встречи, подведет так:

Он выжил всем смертям назло!Мне в жизни очень повезло:Из всех подарков Дед Морозов —Большой и самый дорогой,Конечно, это – Виктор Розов,Мне предназначенный судьбой.

Она верила и верит, что он именно предназначен был ей. Она посвятила ему и детям свою жизнь, не жалея, что, будучи перепективной актрисой, должна была уйти из театра. Ведь потом вернулась в театр – с прославленными пьесами Виктора Розова, в которых столько (кто подсчитает?) ее души и заботы, ее веры и любви.

Жизнь не была легкой, особенно в первые их совместные годы, но любовь и вера в лучшее помогли перенести все.

Вера, надежда, любовь дают этой женщине силы и в последние годы, когда Виктор Сергеевич оказался лицом к лицу со смертельной болезнью. И если в противостоянии ей вот уже много месяцев происходит настоящее чудо, то среди главных творцов этого чуда – она, Надежда Розова.

Напряженные, не знающие отдыха дни. Бессонные ночи. Постоянное стремление облегчить страдания любимого человека и чем только можно помочь ему. Проникновенные ее стихи звучат как молитва:

Не оставляй меня одну,Я тотчас же пойду ко дну.В больнице, дома иль на даче,Но только вместе, не иначе!

А на днях, благодарно обращаясь к врачам, медсестрам и нянечкам 1-го Московского хосписа по случаю десятилетия этого учреждения, где ей с Виктором Сергеевичем тоже приходится бывать, она написала:

Нужны здесь выдержка, терпенье,Всех сил душевная отдача,Пусть Бог пошлет вознагражденье,Пусть вам сопутствует удача!

Скажем же это и мы ей – замечательному человеку, прекрасной женщине – накануне ее дня, когда празднуются Вера, Надежда, Любовь и мать их София. А рядом – и его именины.

Здоровья вам, дорогие Виктор Сергеевич и Надежда Варфоломеевна!

«Правда», 27–30 сентября 2002 г.

С любимой внучкой Анастасией

Он всей душой любил родину

Ушел из жизни Виктор Сергеевич Розов. Патриарх советской драматургии. Гражданин великой эпохи.

Он был особенно близок и дорог нам. Писал о дружбе и семье. Любви и молодости.

Истинно русский по духу, Розов отстаивал в своих произведениях доброе и светлое. Проповедовал и силой своего таланта утверждал высшие человеческие ценности, ценности советского строя. Он дал работу нескольким поколениям актеров и режиссеров. Наполнил сцены театров прекрасными пьесами. По самой популярной из них был снят великолепный фильм «Летят журавли».

Ни в жизни, ни в искусстве Виктор Сергеевич не искал легких дорог. В начале Великой Отечественной он добровольцем ушел на фронт, а затем своим творчеством укреплял и сберегал все лучшее в нашей жизни, достоинство, правду и силу духа нашего народа.

Вечно живыми останутся Виктор Розов и его герои в памяти людской, сохраняя в бессмертии честь, долг и совесть.

Трудно это произносить: умер Виктор Розов. Хотя мы знали, что он давно и тяжело болен, все равно…

Написанные им пьесы составили целую эпоху в отечественном театре. Фильм «Летят журавли» по его сценарию признан одним из лучших не только в советском, но и во всем мировом кино. А была еще уникальная жизнь русского, советского человека Виктора Сергеевича Розова, в которой он, как и в своем творчестве, проявил себя истинным гражданином и патриотом.

В 1941-м, будучи по состоянию здоровья освобожденным от воинской службы, добровольцем ушел в ополчение. Был тяжело ранен – врачи вернули его буквально с того света. Став инвалидом, исключительно мужественно переносил свое положение. А когда в 1991-м над Родиной вновь нависла смертельная угроза, уже очень немолодой писатель опять объявил себя мобилизованным.