250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке
Католическое духовенство требует более осторожного к себе отношения. Особой бдительности и осторожности в отношениях к себе требуют монахи базилианских монастырей, являющихся в последнее время центрами мазепинской агитации в Жолкиеве, Крешове, Крестинополе, Драгобыче, Михайловке, Уневе (Золоческого уезда) и Львове.
При вступлении наших войск в Галицию мы во всех случаях должны смотреть на дружественное нам русское население как на родных братьев, сыновей единой Руси, от которой Галицкая Русь отпала в силу случайно сложившихся исторических условий.
Ныне при объединении славянства, теснимого германским миром, родная нам по крови Галичина с открытым сердцем и добрыми чувствами должна войти в лоно великой Матери-Руси».
Разумеется, как и должно было ожидать, брошюра «Современная Галичина» осталась неизвестной войскам, а выделенные ими из себя управители, занятые самой жизнью, не имели досуга на ее прочтение. Я не хочу этим сказать, что при знакомстве с брошюрой военно-цензурного отделения штаба фронта армия и ее отдельные представители были бы поставлены на правильный путь, – отнюдь нет, – но только констатирую, что, идя на охоту, кормили собак… А ведь Иванов, командуя войсками Киевского округа, задолго до войны знал о плане кампании в Галиции.
И началась позорная галицийская эпопея…
«Для временного гражданского управления в местностях, занятых по праву войны, приказываю, – писал генерал Брусилов 10 августа, – назначить в каждом корпусе энергичного штаб-офицера для исполнения должности земского правителя в пределах корпусного района. В помощь штаб-офицеру назначить необходимое число казаков. Временное управление в тыловом районе армии организовать распоряжением начальника этапно-хозяйственного отдела штаба армии, возложив исполнение обязанностей областного и окружного земских правителей на начальников этапных участков и этапных комендантов. Все местные гражданские власти должны продолжать действовать под наблюдением и руководством вышеуказанных штаб-офицеров и этапных комендантов. В случае же, если должностные лица местного гражданского управления удалились, по распоряжению своего правительства или самопроизвольно, то на обязанности земских правителей назначить для гражданского управления занятого края других лиц, наиболее благонадежных из местных жителей. Назначенные в корпусах штаб-офицеры и этапные коменданты немедленно по вступлении в исполнение своих обязанностей должны объявить во всеобщее сведение: а) что религиозная и гражданская свобода, жизнь, честь и имущество мирных жителей будут обеспечены и охранены во всей их неприкосновенности, если местное население будет воздерживаться от всяких враждебных отношений, попыток или действий против войск; б) что суд по делам гражданским и по тем из уголовных, кои не затрагивают интересов войск или не имеют политического характера, будет отправляться на прежних основаниях и по местным законам; в) что существующие в крае всякого рода местные учреждения, административные, хозяйственные, земские, городские и общественные и т. п., должны продолжать действовать под наблюдением и руководством назначенных земскими правителями лиц и уполномоченных ими должностных лиц и что состоявшие на службе в этих учреждениях лица оставляются на местах и будут продолжать получать присвоенное им содержание и г) что земледелие, торговля, народная промышленность и вообще всякого рода мирные занятия населения, безвредные для интересов армии, не будут подвергаться стеснениям».
Каково было это попечительное отеческое управление, видно из приказа того же Брусилова на следующий день:
«До сведения моего дошло о бывших случаях грабежа и насилий в различных пунктах, через которые проходили войска и обозы; так, казаками Терского и Кубанского казачьего войска произведены грабежи в с. Крогулец, 14-й парковой артиллерийской бригадой – в м. Гржималове и др… Замеченных в мародерстве беспощадно пороть, причем эту обязанность возлагаю на всех без исключения начальствующих лиц, хотя бы виновные и не были им подчинены» (11 августа 1914 г.).
В III армии (Рузского) было не лучше: казаки 1-го Кизляро-Гребенкского полка совершили открытый вооруженный грабеж (приказ 9 сентября 1914 г.).
Затем в ряде приказов по армиям видны положительно бесчисленные указания на мародеров, грабителей, воров, поджигателей, насилователей женщин и девочек… Культуртрегерская работа шла так успешно, что президент Академии наук великий князь Константин Константинович обратился к Верховному с ходатайством сохранить в Галиции в неприкосновенности хоть ученые учреждения и вообще памятники истории и науки. «Ввиду сего и по повелению Верховного главнокомандующего вновь подтверждаю всем начальствующим лицам необходимость ограждения казенного, общественного и частного имущества от всяких посягательств» (приказ по III армии 13 ноября 1914 г.). Рузский и дальше все писал…
Три дня спустя, 16 ноября, «народный герой» опять издает приказ: «Ко мне поступают сведения о случаях грабежа и насилии над мирными жителями в районе расположения армии и в ближайшем тылу (штаб армии в Бржеско. – М. Л.). Я обращаюсь к добрым чувствам русского солдата, который всегда, во все войны, отличался самым сердечным отношением к местному населению. Особенно ныне, в Галиции, где жители настроены к нам совершенно дружественно и видят в нас избавителей от австрийского ига, нашим войскам надо беречь свое славное русское имя и не нарушать права чужой собственности. Эти случаи насилия тем более прискорбны, что они производятся только отдельными лицами, которые между тем своими поступками набрасывают тень на целые войсковые части… Виновных в грабеже и насилии приказываю командирам корпусов предавать суду без всякого послабления, дабы первыми же примерами строгой по закону военно-уголовной кары удержать слабых от соблазна польститься на чужое имущество и в самом корне прекратить эти прискорбные для нашей славной армии случаи».
8 декабря главнокомандующий Юго-Западным фронтом приказал принять меры к водворению полного порядка во Львове, не допуская туда съезда офицеров, место которым должно быть не в тылу, а при своих частях. «Приказываю, – добавлял командующий III армией, приводя это распоряжение, – всем старшим строевым начальникам и начальникам частей вверенной мне армии следить самым бдительным образом за недопущением во Львов и другие города Галиции в тылу командирования без крайней надобности офицеров и нижних чинов».
К январю 1915 г. дружественное население родственной нам Галиции «поделилось» с нами уже всем, что имело… Раньше крестьяне лишились лошадей, теперь у них «покупали» коров, на которых они рассчитывали пахать с весны… «Приказываю, – властно писал командующий VIII армией 22 января, – не прибегать к такой покупке скота у тех крестьян, у которых осталось по 2 коровы без наличия лошадей или волов…»
6 марта 1915 г. Янушкевич телеграфировал главному начальнику снабжений Юго-Западного фронта генералу Маврину, чтобы тот оказал продовольственную помощь населению Галиции «не из принципа подачек», а требуя за нее
