Марина Арзаканян - Великий де Голль. «Франция – это я!»

Де Голль считал, что отныне, справившись с «алжирской драмой», Франция может полностью посвятить себя решению собственных проблем. Президент решил, что двигаться дальше страна должна с новым премьер-министром. Мишель Дебре ушел в отставку. На его место генерал назначил Жоржа Помпиду. Правда, нового главу кабинета довольно прохладно встретили в политических кругах. Его почти не знали. Он никогда не был ни депутатом, ни сенатором, ни министром, ни даже дипломатом или советником.

Вторая половина 1961-го – начало 1962 года стали временем интенсивных дебатов между странами «Общего рынка» по концепции политического союза, разработанной комиссией под председательством Фуше. Проект получил название «плана Фуше». Согласно ему первоначально среди главных целей политического союза стран ЕЭС были названы следующие: проведение общей внешней политики в интересах всех входящих в союз государств, их тесное сотрудничество в области науки и культуры, защита прав человека, политических свобод и демократии, разработка общей политики по обороне и безопасности.

«План Фуше», составленный под личным контролем де Голля, обсуждался и перерабатывался не один раз. Главными оппонентами Франции выступили страны Бенилюкс. Их не устраивала прежде всего обособленность «единой Европы» от НАТО. Помимо того, они опять выступили за привлечение к «Общему рынку» Англии. Франция сначала шла на некоторые уступки, но все же к согласию шесть стран прийти так и не смогли. В результате в апреле 1962 года «план Фуше» был похоронен.

Де Голля такая ситуация раздосадовала, но тем не менее он надеялся, что настанет день, когда можно будет вернуться к вопросу об образовании «Европы отечеств». Пока же он выступил за укрепление союза Франции с Германией. «На самом деле, – писал президент канцлеру, – будущее Европы зависит главным образом от наших двух стран, и мы с вами воодушевлены одной и той же верой в это»{511}. В июле Аденауэр прибыл во Францию с официальным визитом. В ответную поездку де Голль собирался в сентябре. Но некоторые обстоятельства чуть было не сорвали ее.

22 августа 1962 года, в пятницу де Голль выехал из Парижа по направлению к аэродрому Виллакубле, чтобы оттуда вертолетом добраться до Коломбэ. Он находился в машине с женой, зятем Аленом де Буассьё и шофером. Президентский эскорт состоял всего лишь из двух мотоциклистов и одной машины сопровождения. Едва покинув город, автомобиль де Голля оказался на перекрестке у деревушки Пти-Кламар. И здесь де Буассьё увидел, как с ними поравнялась другая машина. Стекла в ее дверце были опущены, а из проемов выставлены дула двух автоматов. Зять генерала только успел крикнуть: «Нагнитесь!» Президент с женой, сидящие на заднем сиденье, моментально среагировали. Тут же прозвучали автоматные очереди. Пули пробили стекла и капот машины. Просто чудом все уцелели. Только один мотоциклист получил легкое ранение{512}. Покушение на президента республики организовал полковник в отставке Жан Бастьен-Тири. Вскоре его с сообщниками схватили.

Де Голль на этот раз был менее спокоен, но только из-за того, что в машине рядом с ним находилась Ивонна. После происшедшего он писал сестре Мари-Аньес: «Совершенно очевидно, что покушение вполне могло бы привести к гибели четырех человек. Для меня это был бы надлежащий «уход». Но я благодарен Всевышнему за то, что он пощадил Ивонну, Алена де Буассьё и отважного шофера»{513}.

Президент считал совершенно естественным, что за ним охотятся. Он прекрасно понимал, что предал надежды сторонников «французского Алжира». Генерал даже говорил об оасовцах: «То, что они делают, – низко, но мотивы преступления – не столь низки»{514}. Именно поэтому де Голль помиловал многих членов ОАС. Он вообще всегда очень внимательно изучал дела преступников, приговоренных к смертной казни. Их досье присылали в Елисейский дворец, когда родные и адвокаты просили президента о помиловании. Де Голль почти никогда не отказывал приговоренным женщинам. Он заменил высшую меру наказания пожизненным заключением Салану, Жуо и многим другим военным. А вот для Бастьена-Тири генерал это сделать отказался. Он заявил, что не отменит смертного приговора, потому что, обстреливая машину, преступник прекрасно знал, что в ней находится женщина.

4 сентября 1962 года президент Франции отправился в свой первый официальный визит в Западную Германию. Он придавал ему большое значение. Де Голль искренне хотел, чтобы между его страной и ФРГ установились самые дружественные отношения. Генерал говорил: «Главное, чтобы два наши народа изгнали из глубины своей души злых духов прошлого, чтобы они теперь поняли, что нужно объединиться навсегда. И это должно произойти не только на уровне политических деятелей, но и народного сознания»{515}. А сыну президент Франции как-то сказал: «Да, сегодня Германия ампутирована на треть. Но это ненадолго. Необходимо доверять энергии этого народа»{516}.

За шесть дней визита де Голль посетил Бонн, Кёльн, Дюссельдорф, Гамбург, Мюнхен, Штутгарт. Он вел переговоры с канцлером Аденауэром и президентом Генрихом Любке. Несколько раз генерал выступал с речами, в том числе на немецком языке. Немцы проявили по отношению к президенту Франции большое радушие. Где бы он ни появлялся, его приветствовали толпы народа. Де Голль покидал ФРГ в превосходном расположении духа. По возвращении на родину он отмечал: «Я вижу в выражении тех дружеских чувств, которые были проявлены ко мне в Германии, долгое тайное тяготение немцев к Франции. Меня это очень тронуло»{517}.

Всеобщее голосование

Осенью 1962 года разразился Карибский кризис. В ответ на угрозы и действия со стороны США покончить с молодой Кубинской республикой во главе с Фиделем Кастро советское руководство разместило на Кубе свое ракетное оружие. Президент Кеннеди потребовал от СССР немедленно убрать его и установил «карантин» на все виды наступательного оружия, перевозимого на Остров свободы. Началось жесткое противостояние, поставившее мир на грань атомной войны. В конечном счете Советский Союз и Соединенные Штаты «проявили благоразумие», пошли на взаимные уступки, и катастрофы удалось избежать.

Де Голль с самого начала конфликта занял твердую позицию и заявил о своей безоговорочной поддержке США. Он собрал во время Карибского кризиса заседание правительства и затем сам написал следующую декларацию: «Совет министров выразил полное понимание Франции по поводу обеспокоенности Вашингтона из-за установки на Кубе советского наступательного оружия… Расценивая события на Кубе как региональные, совет тем не менее отдает отчет в том, какие последствия они могли бы иметь и для безопасности Европы. В связи с этим наши обязательства по НАТО есть и останутся основой политики Франции»{518}.