Русский сыщик И. Д. Путилин т. 2 - Иван Дмитриевич Путилин

Когда мы поравнялись с ними, женщина пристально и долго поглядела на нас.

Потом, быстро подозвав извозчика, они уселись в сани и скоро скрылись из наших глаз.

— Ну и мы отправимся восвояси! — спокойно проговорил Путилин.

В тот же день, под вечер, он приехал ко мне переодетый и загримированный самым отпетым золоторотцем.

Обрядив и меня в ужасные отрепья, он протянул серебряный портсигар.

— Эту вещь ты будешь продавать в «Хрустальном дворце», если понадобится.

— Где? — удивился я.

— Увидишь... — лаконично бросил он.

И вскоре действительно я увидел этот «великолепный» дворец.

В одном из флигелей большого дома в Тарасовом переулке, рядом с «Ершами», внизу, в подвальном этаже, висела крохотная грязная вывеска: «Закусочная».

Когда мы подошли к обледенелым ступеням, ведущим в это логовище, нам преградил дорогу какой-то негодяй с лицом настоящего каторжника.

— А как Богу молитесь? — сиплым голосом прорычал он, подозрительно впиваясь в нас щелками своих узких, заплывших от пьянства глаз.

— По Ермилу-ножичку, по Фомушке-Фоме да по отвертке-куме! — быстро ответил бесстрашный сыщик.

— А-а... — довольным тоном прорычал негодяй. — Много охулили?

— Кисет с табаком да кошель с пятаком.

Путилин быстро спустился в подвал, я за ним.

Когда мы вошли внутрь этого диковинного логовища, я невольно попятился назад: таким отвратительным зловонием ударило в лицо.

Несмотря на то что тут было очень много народа, холод стоял страшный. Ледяные сосульки висели на грязных окнах, снег искрился в углах этого воровского подвала.

Только бесконечно меткий и злой юмор воров и мошенников мог придумать для этой страшной дыры такое название, как «Хрустальный дворец»!

В первой конуре виднелось нечто вроде стойки с какой-то омерзительной снедью.

Во второй «комнате», очень большой, занимающей все пространство подвального помещения, шла целая эпическая комедия из жизни преступного Петербурга. Столов и стульев не было почти ни одного. Посередине стояла высокая бочка, опрокинутая вверх дном. Около нее стоял седой старик в продранной лисьей шубе с типичным лицом скопца.

Вокруг него полукругом теснилась толпа столичной сволочи, то и дело разражаясь громовым пьяным хохотом.

— Кто еще найдет, что продать? Принимаю все, кроме девичьего целомудрия, как вещи, ровно ничего не стоящей... для меня, по крайней мере, почтенные дамы и кавалеры! — высоким, пискливо-бабьим голосом выкликал скопец — скупщик краденого.

— Ха-ха-ха! Ах, шут тя дери! — заливалась сиплыми голосами воровская братия «Хрустального дворца».

— А штаны примешь? — спросил кто-то.

— А в чем же к столбу пойдешь, миленький, когда кнутом стегать тебя будут? Что же тогда ты спустишь?..

Новый взрыв хохота прокатился по подвалу.

Но были и такие, которые с хмурым лицом подходили и бросали на дно бочки серебряные, золотые и иные ценные вещи.

Высохшая рука скопца быстро, цепко, с какой-то особой жадностью хватала вещь.

— Две канарейки, миленький...

— Обалдел, знать, старый мерин? — злобно сверкал глазами продающий. — За такую вещь — и две канарейки.

— Как хочешь... — апатично отвечал скопец.

Я не спускал глаз с лица моего друга. Я видел, что он словно кого-то высматривает.

Вдруг еле заметная усмешка тронула углы его губ.

Я проследил за его взором и узнал высокого парня в кожаной куртке и барашковой шапке.

— А вы чего же стоите, миленькие? — вдруг повернулся к нам отвратительный старик скопец. — Имеете что обменять на фальшивые государственные деньги, ибо настоящие-то фабрикуете только вы?

На нас сразу обратили внимание.

Не скажу, чтобы я почувствовал себя особенно приятно. Я знал, что, если заметят наш грим, нам несдобровать или, в лучшем случае, придется выдержать жаркую схватку.

— Ну, ты, сударь батюшка, Христос из «Кипарисового сада», нас не учи, какие у нас деньги. У нас-то деньги кровью достаются, не то что у тебя, обкорналого жеребца!

Глазки скопца засверкали бешенством, но зато эта фраза имела решительный успех среди отверженных.

— Ловко его! Молодчага! Так его, старого пса!..

Путилин швырнул на дно бочки серебряные часы.

— Не возьму! — резко взвизгнул скопец.

— А... а ежели в таком случае сумочку твою да на шарапа я пущу? Ась?

— А-го-го-го! — загрохотал «Хрустальный дворец».

Трясущимися от злобы руками старик схватил часы и вышвырнул Путилину пять рублей.

Это была огромная цифра, попросту говоря — взятка. Старый негодяй испугался угрозы переодетого сыщика и хотел его задобрить.

Когда мы выходили из страшного подвала, около дверей стоял парень в кожаной куртке. Он о чем-то тихо шептался с чернобородым золоторотцем.

«Так, стало, сегодня придешь туда?»

«Приду...»

«Упомни: Расста...»

В эту секунду он заметил нас и сразу смолк.

На девятый день, после довольно обширной прогулки, навестив чуть не двенадцать больных, я, усталый, сидел перед горящим камином. Мысль о моем друге Путилине неотступно преследовала меня. Я думал об этом таинственном отрезании одиннадцати голов. Все трупы вместе с полицейским врачом исследовал и я. Меня поразила одна особенность: все одиннадцать были обезглавлены одним способом: сначала нож втыкался острием в сонную артерию, а затем сильным и ловким движением производился дьявольский «кружный пояс», благодаря которому голова отделялась от туловища.

Утомленный этими страшными бессонными ночами и дневной практикой, я, согретый огоньком камина, задремал. Это был не сон, а так, какое-то кошмарное забытье. Рисовались голые трупы, кровь, отрезанные головы.

Сильный звонок вывел меня из состояния этого полубреда, полукошмара. Я вздрогнул и вскочил с кресла.

Передо мной стоял мой лакей.

— Что такое?

— Так что, барин, какая-то компания подъехала на тройке. Важный, но хмельной купчик молодой желает вас видеть, — доложил он мне.

— Пусть войдет!

Дверь моего кабинета распахнулась. На пороге в роскошной собольей шубе, отороченной бобрами, стоял красавец — молодой купчик. Сзади него во фраках со значками вытянулись два лакея в летних пальто.

— Что вам угодно? — направился я к собольей шубе.

Лицо красавца купчика осветилось веселой улыбкой.

— Помощь нам подать, господин доктор!

— Позвольте, господа, в чем дело? Кто из вас болен? Почему вы все трое ввалились в мой кабинет? Там есть приемная.

Какой-то леденящий ужас и страх под влиянием кошмарного забытья охватили меня.

— Не узнаешь? — подошел ко мне вплотную купчик в собольей шубе.

— Позвольте... Кто вы?..

Саркастический хохот пронесся по моему кабинету.

— Я-то кто? А Ивана Дмитриевича Путилина знаешь?

— Как?!! Ты?!!

— Я. Собственной своей персоной, дружище!