«Аквариум». Геометрия хаоса - Александр Исаакович Кушнир
Часть аппаратуры на Фонтанке осталась от группы «Телевизор», а многоканальная студия TASCAM была подарком «Аквариуму» от музыкантов Crosby, Stills & Nash после концерта в Монреале.
Показательно, что эта техника, собранная «с миру по нитке», внезапно проявила человеческие качества. Она дышала и хотела работать. В итоге в этом сказочном пространстве были записаны альбом «Пески Петербурга» и несколько старых композиций, а также демо-запись «Наутилуса» «Титаник на Фонтанке», где Гребенщиков исполнил кормильцевский гимн «Я хочу быть с тобой».
«Впервые в жизни у нас была неограниченная по времени собственная студия, где мы могли делать всё, что угодно, — вспоминал лидер «Аквариума». — Естественно, я набросился на это, как голодный пёс».
Затем Гребенщикову крупно повезло, и он запеленговал репетиционную базу, расположенную на последнем этаже знаменитого сквота на Пушкинской, 10. Любопытно, что соседи там оказались просто идеальные — музыканты «ДДТ», «Пикника» и «Двух самолётов». Осваивать новое акустическое пространство направили недавно разведённого Сакмарова, которого вскоре ожидали острые ощущения. Дело в том, что по ночам в огромной квартире бродили духи из разных эпох, а медведи с репродукций Шишкина сползали со стен и вели себя негостеприимно. Ещё был реальный местный кот, со снайперской точностью заявлявший свое право собственности на музыкальные инструменты.
«Когда духи отбивались от рук, нам приходилось идти на крайние меры, — уверял меня БГ. — Тогда из Пятигорска приезжал наш давний друг — ясновидец и духогон Григорий и задавал им жару. Духи на время успокаивались, но вскоре из картин опять начинали вылезать звери».
Стоит заметить, что жизнь в подобном режиме мало способствовала психическому здоровью Гребенщикова. Нужно было искать эффективное противоядие, и вскоре Борис его нашёл. Так случилось, что в районе 1993 года идеолог «Аквариума» плотно подсел на буддизм.
«По дороге в Берлин я прочитал книгу «Открытие алмазного пути», — рассказывал Борис Борисович. — В самолёт я сел обычным человеком, а вышел из него законченным тибетским буддистом».
Последствия подобных метаморфоз не заставили себя долго ждать. Уже через пару месяцев БГ посетил Крым, где автор «Алмазного пути» и странствующий философ Оле Нидал проводил открытый сеанс перемещения сознания. В целом ничего сложного — у медитирующих пациентов в районе макушки открывалось небольшое отверстие, в которое при удачном стечении обстоятельств выталкивалось сознание — словно в момент смерти. На Гребенщикова подобное разъединение тела и духа произвело сильное впечатление. Пообщавшись с гуру-датчанином, который до превращения в буддиста был удачливым контрабандистом, Борис отправился на собственное сорокалетие «подводить итоги» в Непал.
Ехал он, что называется, на деревню к дедушке. «Всё очень просто, — напутствовал неофита скандинавский миссионер. — В Катманду есть ступа Боднатх, приходишь туда и спрашиваешь ламу».
Как известно, до Непала Гребенщиков добрался и ламу нашёл.
«Мы с женой не знали, куда едем, — вспоминал БГ. — Знакомая переводчица с большой задумчивостью сказала нам: «Объяснять бессмысленно. Увидите сами и всё поймёте». Так мы и ехали из аэропорта в никуда — по улице, на которой грязь, какой в России мы ещё не видели. Толпы велосипедистов, под ногами — дети, коровы и собаки. И ни одного фонаря: вечером в Катманду на час отключали электричество, зато везде горели свечи. Но когда мы дошли до великой ступы Боднатх и поднялись на неё, всё стало ясно и понятно — мы приехали в правильное место».
Мир вокруг начал приобретать фактуру сна. Находясь между явью и грёзами, восхищённый паломник устроил в центре Непала «тибетское танго», а именно — неформальную презентацию нового хита «Не пей вина, Гертруда».
«Я пел ночью в пьянющем виде на главной улице Катманду, — радостно сообщил друзьям Гребенщиков. — И там для меня открылась другая вселенная».
После возвращения из рая БГ попытался расширить горизонты сознания музыкантов. Стены на Пушкинской, 10 были немедленно перекрашены в тибетский тёмно-красный цвет. На этом фоне Борис вдохновенно проповедовал основы буддизма, и вскоре знаковые слова «карма» и «чакра» прочно укрепились в лексиконе банды похмельных сиринов. Правда, сам процесс просветления происходил не без сопротивления материала. И если фраза «я сяду в лотос поутру посереди Кремля» воспринималась как стёб в духе Майка, то новейшая теория о «Волге-матушке — буддийской реке» сразу же натолкнулась на неприятие со стороны наиболее подготовленной части аквариумовского населения.
«Как человек, рождённый на Волге, я не мог согласиться с рядом тезисов из песни «Русская Нирвана», — возмущался бывший житель Казани Олег Сакмаров. — Ни одного буддиста у нас отродясь не было. Сейчас они появились, но, скорее, экзотические. Я, конечно, на концертах любил поорать вторым голосом «Сай Рам, отец наш батюшка, Кармапа — свет души», но орал я абсолютно по-русски, традиционно. По сути, для меня это была противоестественная песня».
* * *
К моменту написания «Русской Нирваны» и «Не пей вина, Гертруда» (в припеве которой затаилась строчка из «Гамлета» в переводе Пастернака) у «Аквариума» образовался целый блок «странных», по определению Гребенщикова, песен. Практически все они сочинялись в дорогах и разъездах. Уже рухнул «железный занавес», и, как следствие, часть концертов игралась в клубах Швеции, Германии и Израиля. На перепутье зарубежных приключений и поволжско-сибирских туров и была создана программа нового альбома «Кострома Mon Amour».
Географическая карта новых песен выглядела следующим образом: композиция про Гертруду была зачата в Новомосковске и отшлифована в Катманду, родиной «Кострома Mon Amour» стал Тель-Авив, а «Русская Нирвана» писалась в аэропорту Копенгагена. «Из сияющей пустоты» была задумана в Саратове, «Звёздочка» — в Питере и доработана в Стокгольме, а «Московская Октябрьская» нарисовалась ещё во время записи «Русского альбома». Композиции «Ты нужна мне» и «Сувлехим Такац» репетировались в ДК Связи в конце восьмидесятых годов, где вместе с БГ и Славой Егоровым их пытались записывать Дюша, Гаккель и Щураков.
«Мы решили использовать архивные боевики, чтобы вывести альбом из состояния тотального вальса, — рассказывал БГ. — Это был естественный ход, ибо все эти песни активно игрались на концертах «Костромы-тура», давая возможность выйти в полный овердрайв и сказать человечеству всё напрямую».
Как-то под вечер, когда Гребенщиков в очередной раз «вылетел в овердрайв», ему пришло видение. Он
