Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 24. Сентябрь 1913 — март 1914

Национал-либерализм везде и повсюду характеризуется именно тем, что он вполне становится на почву отношений (и границ), определенных классом Пуришкевичей и охраняемых (часто вопреки требованиям экономического развития и «культуры») методами Пуришкевичей. Это означает на деле приспособление к интересам крепостников и к худшим националистическим предрассудкам господствующей нации вместо систематической борьбы против этих предрассудков.

«Пролетарская Правда» № 12, 20 декабря 1913 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарская Правда»

Народничество и ликвидаторство как элементы распада в рабочем движении

Недавно в петербургской народнической газете «Северная Мысль» была помещена корреспонденция из Риги о ходе страховой кампании. Автор, Б. Брайнес, писал между прочим:

«Бойкотистское течение заметно только у сапожников, где создались бойкотистские группы. Главными вдохновителями бойкотистских групп являются, к сожалению, народники. В других предприятиях кампания проходит вяло».

Это откровенное признание проливает яркий свет на современное состояние и политическое значение народничества в России. Правильность оценки народничества, данной совещанием марксистов[36], подтверждается неожиданно особенно рельефно самими народниками.

Подумайте только: левонародническая газета печатает, не будучи в состоянии выдвинуть никакого опровержения, сожаление своего корреспондента о том, что народники являются «главными вдохновителями» бойкотистских групп!

Вот – образец политического разложения народничества. Вот – образец российской беспартийности и беззаботности насчет партийности. И на этом образце надо остановиться, потому что пример из жизни «чужой» партии особенно наглядно показывает нам истинные причины зла, чрезвычайно распространенного вообще и сильно терзающего нас.

У народников в эпоху контрреволюции образовалось много различных течений и групп, фактически почти независимых одна от другой. В этом отношении и на народниках и на марксистах, очевидно, сказалось действие общих причин, коренящихся во всей исторической обстановке третьеиюньской системы. У народников отдельно выступали, например, в печати и группы гораздо более ликвидаторские, чем у нас (парижские издания 1908–1910 годов), и группы совсем уже анархистского характера, и виднейшие литераторы их направления скатывались к либеральным и ренегатским речам (г. В. Чернов в «Заветах») и т. п.

Но, тем не менее, формально и перед внешним миром народники кажутся гораздо более «едиными», чем марксисты. У народников нет прямого раскола, нет ожесточенной, упорной, систематической и длительной внутренней борьбы, у них держится все время – на первый взгляд – некая общая связь, у них постоянно встречаешь во всей их литературе горделивые ссылки на народническое «единство» в противовес «марксистской» (и наипаче всего «большевистской») «склонности к раздорам и расколам».

Кто хочет понять смысл и значение происходящего в рабочем движении и в социализме России, тот должен очень и очень подумать над этим противопоставлением «марксистских расколов» и «народнического единства».

У нас, среди марксистов и около марксистов, тоже не мало групп, группок и группочек, которые фактически почти независимы друг от друга и которые усердно проповедуют «единство» – (в духе народников) – и еще более усердно осуждают «марксистские расколы».

В чем тут дело? Должны ли мы завидовать «народническому единству»? Должны ли мы искать причин указанного различия в дурных личных качествах «некоторых» «вожаков» (прием очень распространенный) или в дурной склонности марксистов к «догматизму», «нетерпимости» и т. д.?

Посмотрите на факты. Факты говорят нам, что народники гораздо терпимее, примирительное, что они более «едины», что обилие группок не сопровождается у них резкими расколами. И в то же время факты говорят нам совершенно бесспорно, что народники бессильны в политическом отношении, не имеют организованных и прочных связей в массах, не могут проводить никакого массового политического действия. Пример рижских народников-бойкотистов только иллюстрирует с особой рельефностью то, что сказалось не на одной лишь страховой кампании, а и на выборах в Государственную думу, и на стачечном движении, и на рабочей (даже шире: вообще на демократической) печати, и на профессиональных союзах и т. д. Например, в № 2 левонароднической «Северной Мысли» мы читаем:

«К чести марксистов надо отметить, что сейчас в союзах» (речь идет о профессиональных союзах) «они пользуются большим влиянием, мы же, левонародники, действуем в них без определенного плана, и поэтому почти ничем не проявляли себя».

Что же это за странность? У примирительных, терпимых, «единых», не раскалывающихся, широких, не догматических народников нет – несмотря на их горячее желание и стремление – ни страховой кампании, ни влияния в профессиональных союзах, ни организованной группы в Государственной думе. А у «догматичных», «раскалывающихся без конца» и тем будто бы ослабляющих себя марксистов мы видим превосходно проведенную кампанию выборов в IV Думу, видим успешную работу в профессиональных союзах, видим отличную и дружную страховую кампанию, недурную работу в стачечном движении, видим сплоченные, принципиально выдержанные решения, за которыми дружно, твердо, убежденно идет заведомое и бесспорное большинство сознательных рабочих.

Что за странность? Уж не является ли пустоцветом народническая «примирительность» и пр. и пр. прекрасные их душевные качества?

Именно пустоцветом! «Единство» интеллигентских группочек всевозможных оттенков покупается у народников ценой полного их политического бессилия в массах. И у нас, марксистов, всего больше кричащие о единстве группочки – троцкисты, ликвидаторы, «примиренцы», «тышкинцы» – представляют тоже интеллигентское бессилие, а действительные, не выдуманные, а из жизни растущие политические кампании (выборная, страховая, ежедневная печать, стачечная и т. д.) показывают сплочение большинства сознательных рабочих вокруг тех, кого всего чаще и всего усерднее и всего ожесточеннее ругают «раскольниками».

Вывод ясен, и, как он ни неприятен для массы интеллигентских группок, ход рабочего движения заставит признать его. Вывод этот состоит в том, что попытки создать «единство» «соглашением» или «союзом» таких интеллигентских группок, которые на деле проводят тенденции, вредные рабочему движению (народничество, ликвидаторство и т. п.), – такие попытки ведут лишь к полному разложению и бессилию. И народничество и ликвидаторство доказали это своим печальным примером.