Йонатан Нетаньягу - Письма Йони: портрет героя

Мне трудно примириться с положением, когда люди сидят в холодной комнате, снаружи бушует потоп, а работы полно. Я вытащил 3. на учения во время дикого ливня и плотного тумана, т. к. считаю, что учения в таких условиях – чрезвычайно важны и открывают интересные воз-

*В русском переводе Библии: "над Гаевоном" (Иисус Навин. 10, 12).

можности. Кроме того, я хотел отучить его и солдат от свойственной нашим солдатам изнеженности в смысле: "дождь идет, нет видимости". Я провозился с ними под дождем три часа, и в результате они извлекли и, мне ка* жется, хорошо усвоили двойной урок – от самих учений и по части изнеженности.

[Брурии]

Утром я дал Лаору с Лиором "Кармеля", чтобы они сгьездили с моим шофером Йоси е Хайфу, и по дороге произошла авария. Лаор е порядке, но Лиор легко ранен и лежит в больнице – кстати, он отличный офицер разведки. Йоси весь изранен, но находится в батальоне, а "Кармелю" конец. Не везет командиру батальона с кармеля- ми, но ничего – я уже привык к джипам.

Явился бледный и взволнованный Йоси, чтобы объяснить, как произошла авария (по правде говоря, не по его вине). Короче – я его успокоил и напомнил, что я всегда считал, что, в сущности, важен только джип. Послал его на неделю отдохнуть. Он с трудом двигается, и грустно видеть, как он переживает из-за случившегося.

Дождь здесь'идет с равномерными интервалами, и стоит густой туман. Ехал сегодня за фарами впереди идущей машины (среди дня) и только через полкилометра понял, что это автобус. Мгла, превращающая день в ночь – нечто вроде пара над варевом шекспировских ведьм.

После случая в Бет-Шеане* я чувствую настоящую горечь, что, конечно, плохо, но это дело меня прямо-таки бесит. С одной стороны, наивные среди нас не в состоянии видеть действительность, как она есть, жить с ней и признать, что война неизбежна; с другой – горячие головы, охваченные стадным чувством, устраивают представления в духе суда Линча и демонстрируют на всеобщее обозрение уродство, скрытое, как выяснилось, во всех нас. Они представляют, в сущности, и меня. Они – часть того целого, к которому принадлежу и я. Как же мне не раздражаться?

Письмо это так отрывочно, что между его частями почти нет связи. Каждая часть – это, в сущности, самостоятельное письмо, т. к. я беспрерывно отвлекался, когда его писал.

Моя Брур! 16. 12. 74

До сих пор я не умею изливать душу в письмах. 8 сущности, я не делаю этого и с глазу на глаз. Но знай, что когда я говорю: "Я тебя люблю", я выражаю всего себя.

Не придавай чрезмерного значения словам, когда речь идет о выражении чувств – по крайней мере, в моем случае. Может, со временем это придет.

В моей способности открыться другому человеку произошла, несомненно, большая перемена. Это меня поражает и, если взглянуть со стороны, вызывает любопытство и даже чарует. И я люблю тебя (хотел приписать в скобках: "это не связано с предыдущим предложением", но, конечно, это не так – все связано).

Ты пишешь, что я люблю другой любовью. Ты хотела сказать – люблю иначе. И я раздумываю, уверена ли ты в этом. Может, я просто выражаю любовь иначе. Правде, что у любви есть уровни, но откуда ты знаешь, на каой ступени находится каждый из нас? Я не знаю. Знаю только, что я очень тебя люблю. Очень.

Вчера ночью работал до утра, немного поспал и в 6. 30 провел совещание. Сейчас 8 часов, я еду на Хермон. Джип и вместе с ним несколько человек ждут, а мне жаль с тобой расставаться. Так я не расстаюсь – пойдем вместе.

[Брурии]

Девочка моя1

Вот ты кто сейчас – девочка. И девочка, и очень моя. И мне хочется тебя обнять и сказать успокоительные, добрые слова – что все будет хорошо, и что будут минуты счастья, длящиеся бесконечно, и каждая минута жизни будет интересной, и будет волненье, и идиллия, и бури, иогонь, нто все будет, как неопалимая купина – гореть и не сгорать.

Но я не могу сказать, что так будет, или обещать то, что не в моей власти. Можно обещать в шутку, в игре воображения, а иногда в порыве веры, которая не нуждается в подкреплении делом. На то она и вера. Мы ведь люди – частью хорошие, частью плохие, а в большинстве случаев – то и другое вместе. Некоторые из нас довольны судьбой, и хорошо им живется, а иные все ищут и ищут. Я не знаю, к какой категории принадлежу, так как мысль об этом никогда меня особенно не занимала – ты, наверное, считаешь, что это плохо, и возможно, ты права (но я об этом не думаю, потому что меня беспокоят другие вещи).

Так что я не могу обещать, что не будет таких дней, как на прошлой неделе. И я не шучу, потому что я слишком занят в той жизни, которой я живу, а другой мне не надо. И ты, как и я, знаешь, что могут быть дни плохие и хорошие, наполненные или пустоватые, и единственное, что может изменить наше настроение в данный момент – это общее состояние духа, которое руководит нами в жизни.

Возможно, я некоторым образом способствую одолевающим тебя приступам подавленности. Но не уверен, что мой вклад в это очень велик. Может, и так, но я в этом не уверен. Может, тому виной твоя работа или разлука с домом, или не сбывшиеся до конца ожидания, какими их рисовало пылкое воображение. Воображение и энтузиазм – это ведь божества юности, а в тебе, я хочу верить, они будут жить вечно. Потому хочу верить, что, во-первых, юность тебе подооает, а во-вторых, потому, что если 'ты их утратишь, то чувство потери будет невыносимо, и я, который так тебя люблю, буду болеть твоей болью-

Мы по-разному устроены. Я живу очень интенсивно, и обычно мне в этом нашем мире хорошо. Много есть вещей, которые хотелось бы сделать, но что бы я ни делал, это меня так наполняет, что обычно я забываю думать о другом.

Я не сожалею о путях, которыми я не шел. Я миную перекресток и иду своим путем. И если вдоль пути, который я не выбрал, есть больше красоты, больше цветов, я все же об этом не жалею; потому что это был не мой путь. Мой путь пройдет по плодородным долинам и среди прекрасных садов, и по горам, и по скалам, и даже по пустыням, но при всех переплетениях это будет все тот же путь, знакомый и таинственный одновременно. Наша жизнь – это отдельный мир среди множества других миров, и числу путей нет конца. Некоторые пути пересекаются, а другие – никогда. И каждым путем идут люди, и иногда они встречаются на перекрестке, иногда даже продолжают идти вместе. И можно снова разойтись, а можно продолжать вместе. И вопрос не только в направлении, но и во времени. И зачем интересоваться чужими просторами, когда и свой-то затрудняемся одолеть?

Итак, мне хорошо и плохо, как всем людям, но больше хорошо, чем плохо, потому что мне важно не мое положение, а то, чем я в настоящий момент занят. И мне безразлично, есть ли у меня гарантированное в будущем дело (в смысле "надежной должности"), я не беспокоюсь об этом целыми днями, и меня не волнует, есть ли у меня деньги, и как их накопить, и еще ряд вещей меня не волнует.