Михаил Манакин - Полковая наша семья

С реки кто-то на русском языке с легким акцентом тотчас ответил:

- Привет доблестным русским солдатам от их союзников!

Оказалось, это были офицеры 84-й американской пехотной дивизии, командир одного из полков, еще каких-то два штабных офицера и переводчик.

- Братцы! - крикнул кто-то. - Да это же американцы!

- Давай сюда! - кричали мы с берега.

Увидев, что катер изменил направление движения и взял курс к нашему берегу, Волков подозвал своего заместителя гвардии майора Н. Г. Лысенко и что-то шепнул ему. Никита Григорьевич молча кивнул ему и сразу же ушел.

Катер причалил к берегу. Из него вышли пожилой сухопарый полковник командир полка, его заместитель и капитан-переводчик.

Мы столпились на берегу, стараясь разглядеть своих союзников, о которых в свое время столько было переговорено, особенно в ожидании открытия второго фронта, которое бесконечно откладывалось и переносилось. И все же, когда второй фронт был открыт, мы искренне радовались, внимательно следили за успехами союзных армий. И сейчас эта встреча вызвала у нас бурную и неподдельную радость.

Нас всех подмывало, пренебрегая всяким этикетом, сорваться с места и попросту, от всей души, обнять американцев и хорошенько качнуть по нашему обычаю. Но Николай Терентьевич Волков был официален. Он приложил руку к фуражке, которую, по-моему, он каким-то образом успел надеть вместо своей любимой и неизменной кубанки, представился американскому полковнику. Тот ответил тем же. Затем были представлены друг другу сопровождающие офицеры. И лишь затем Волков позволил себе улыбнуться, гостеприимным жестом пригласил союзников следовать за собой:

- Прошу, как у нас принято говорить, к нашему шалашу!

Капитан-переводчик попытался объяснить своему полковнику, что это значит. Тот понимающе закивал головой, но, судя по всему, приглашающий жест Волкова ему был более понятен, чем последовавшие за ним слова.

Помню, мне очень хотелось подойти и... пощупать, потрогать кого-нибудь из американцев: уж больно они были чистенькими.

Видимо, и Волков отметил про себя непривычно аккуратное для фронтовой обстановки обмундирование американцев, потому что вдруг без всяких подходов спросил полковника:

- А сколько вы... - он сделал паузу, видимо затрудняясь, как же назвать полковника: господин, сэр, мистер?

Вышел из положения просто, сказал переводчику:

- Спросите у полковника, сколько за время боевых действий полк потерял личного состава?

Капитан перевел вопрос. Полковник, поняв, выразительно покачал головой: дескать, много, очень много!

- Сто восемьдесят человек, - перевел капитан.

- Сколько?!

Волков даже остановился.

- Сто восемьдесят... - повторил опешивший капитан.

Я видел, как изменилось выражение лица Волкова: на мгновение оно стало неприветливым, суровым. Но только на мгновение.

- А какие у вас потери? - поинтересовался в свою очередь американский полковник.

Все мы посмотрели на Волкова. Ответил он довольно хмуро:

- А мы за годы войны несколько раз формировали полк.

Полковник удивленно вскинул брови, но ничего не сказал. Американцы переглянулись между собой, покачали головами.

- Ладно! - энергично махнул рукой Волков. - Мы все же вместе победили фашизм. За это полагается выпить. Так я говорю?

- Так, так! - согласно кивнул полковник, затем что-то сказал капитану, и тот быстро побежал к катеру.

Через несколько секунд вернулся, неся бутылку вина и малюсенькие рюмочки. Это конечно же у нас вызвало неподдельное изумление и даже шуточки. Но Волков кинул на нас строгий взгляд, и все утихло. Затем он сказал американскому полковнику:

- Вы наши гости, а мы хозяева. Так что и угощение наше. Прошу!

Все направились к дому, где размещался штаб полка. Там уже стоял, поджидая нас, гвардии майор Лысенко.

И стол был накрыт по-нашенски: большие граненые стаканы и два трехлитровых графина. В одном из них был спирт, в другом - вишневый сок. И закуска подходящая - соленые огурцы, капуста, зеленые пучки лука, сало, банки тушенки.

- За победу! - налив всем по полному стакану, провозгласил тост Волков.

- За победу! - ответили американцы.

- За дружбу и мир на земле! - поднял стакан Кузнецов.

И опять все выпили.

Провожая американцев к катеру, мы вновь говорили, о мире, о дружбе народов, о взаимном сотрудничестве после войны. И они обещали нам бороться за мир, крепить дружбу, рожденную в боях с фашистами.

Еще через два дня, в ночь на 9 мая, гвардии майор Тихомиров принял по радио из Москвы текст Акта о безоговорочной капитуляции германских войск и Указ Президиума Верховного Совета СССР об объявлении 9 мая праздником Днем Победы.

Никто не спал в эту ночь. Ракеты не гасли в майском небе. Люди пели, плясали, смеялись. А утром после митинга личного состава, посвященного Победе советского народа в Великой Отечественной войне, люди плакали от радости, не стесняясь слез. Весь день ликовали гвардейцы, и их радости не было предела.

И снова мы вместе

Ранним солнечным утром 9 мая 1982 года мы с женой направились в Центральный парк культуры и отдыха имени Горького. Увлекаемые людским потоком, шли не спеша по набережной вдоль Москвы-реки. Настроение было праздничным, приподнятым. Повсюду цветы, музыка, улыбки... И в этом праздничном людском потоке выделяются ветераны войны. Они в парадных костюмах, при орденах... Их много, и на первый взгляд кажется, что они бессистемно, вместе с массами москвичей растекаются по аллеям парка. Но это не так. Все фронтовики спешат в свои армии, дивизии, полки, батальоны, дивизионы, эскадрильи. Никто из них не потеряется в этом водовороте празднично одетых людей... Почти с самого входа в парк и дальше по набережной видны флаги или просто таблицы с обозначением армий и дивизий. Их номера идут по возрастающей, и фронтовики быстро находят своих. Объятия, поцелуи, слезы... И конечно же воспоминания, бесконечные, волнующие вопросы: "А помнишь? А не забыл?"

Мы с женой идем к одной из дальних беседок, где по давно установившейся традиции собираются ветераны нашей 12-й гвардейской Пинской Краснознаменной, ордена Суворова стрелковой дивизии. Чем ближе к этой беседке, тем учащеннее бьется сердце. Вот сейчас я увижу тех, с кем прошагал почти четыре долгих года войны...

- Манакин! Манакин! - слышу совсем рядом.

Оглядываюсь. Вижу, ко мне пробирается высокий, могучий в плечах Иван Федорович Архипов, бывший начальник штаба нашего полка, ныне генерал-лейтенант, заместитель начальника Главного штаба Сухопутных войск. Рядом с ним - такой же богатырь. Кто же это? Постой, постой! Да это же командир минометного взвода из батальона Генералова Юрий Юхин! По-братски обнимаемся. Традиционные расспросы, поздравления с праздником Победы. Юрий полковник запаса. Теперь уже вместе идем к своим...