Кирилл Константинов - Рокоссовский. Командующий Парадом Победы

2-му Белорусскому фронту Ставка приказала наступать в направлении на Данциг (Гданьск) и Штольп. Благодаря умелым действиям генерала Панфилова, мужеству солдат и превосходству над противником 8 марта Штольп, крупный промышленный центр, был взят. На очереди был Данциг. Этот город, располагающийся на берегу Балтийского моря, был превращен в мощную крепость. Практически вплотную к нему располагались еще два превосходно подготовленных к осаде города: Цоппот (Сопот) и Гдыня. Их прикрывали немецкие боевые корабли, расположившиеся в Данцигской бухте. Федюнинский попытался было с ходу ворваться в Данциг, но не тут-то было. Его войска были встречены ураганным огнем и вынуждены были отойти. Рокоссовский понял, что необходима спланированная операция для решения поставленной задачи. Прежде всего необходимо было избавиться от кораблей, которые огнем своей артиллерии оказывали серьезную помощь обороняющимся. С этой задачей успешно справились летчики, буквально выкурившие вражеские суда из бухты. Затем было решено разрушить стройную систему обороны гитлеровцев. Для этого Рокоссовский решил отсечь Цоппот, Данциг и Гдыню друг от друга.

14 марта начался штурм. Советские войска столкнулись с невиданной доселе продуманной и хитроумной системой обороны. Гитлеровцы располагали сети колючей проволоки, доты, дзоты, минные поля так, чтобы они как бы дополняли друг друга. Преодолевать такие рубежи удавалось с большим трудом и потерями. Лишь 25 марта, после не прекращающихся ни днем, ни ночью боев, войска 70-й армии при поддержке частей 49-й армии и 3-го гвардейского танкового корпуса сумели пробиться в Цоппот. Но это была лишь малая часть успеха. Завязались тяжелые уличные сражения. Мощь наступавших советских частей превосходила возможности оборонявшихся гитлеровцев. Через несколько дней город был полностью очищен от врага. В результате этого успеха наши соединения вышли к морю и этим разделили вражескую группировку пополам. 28 марта войска 19-й армии освободили Гдыню. Таким образом, немецкий гарнизон оказался разбит уже на три части. Кстати, во взятии Гдыни принимала участие 1-я гвардейская танковая армия М. Е. Катукова. Того самого, который командовал 20-й танковой дивизией в июне 41-го в составе 9-го МК.

Данциг все еще оставался в руках немцев. Эта крепость оставалась по-прежнему очень сильной, но она уже не выглядела неприступной – стройность вражеской обороны была нарушена. Однако ожесточенность сопротивления ее гарнизона от этого не снижалась. Немцы бились за каждый окоп, дом, улицу… Рокоссовский приказал начать наступление сразу с трех направлений, что стало возможным благодаря рассечению вражеской группировки. Такой ход принес результат. После тяжелых уличных боев 30 марта Данциг был очищен от гитлеровцев. В результате мартовских сражений войска 2-го Белорусского фронта сумели нанести врагу тяжелые поражения. На широком фронте удалось выйти к побережью Балтийского моря. Восточно-померанская группировка противника была ликвидирована, а советские войска получили возможность для броска в глубь Германии, на Берлин.

Война неумолимо приближалась к своему завершению. Наступала пора решающих сражений. В них предстояло принять активное участие и армиям 2-го Белорусского фронта. Едва закончились бои в Данциге, как штаб Рокоссовского получил новое указание Ставки. Войскам предстояло принять участие в Берлинской операции. Директива от 1 апреля предписывала войскам фронта провести срочную перегруппировку сил и выдвинуться в направлении Штеттин – Росток. Предстояло преодолеть расстояние в 300 км, и сделать это надо было в кратчайший срок. Вновь огромные заботы легли на плечи работников тыла, военных инженеров, саперов. Ситуация напоминала ту, которая складывалась после Сталинградской битвы, когда армиям предстояла скорейшая переброска под Курск. Тогда по искореженным железнодорожным путям, по заснеженным автодорогам удалось перевезти огромное количество людей и грузов. Теперь предстояла аналогичная операция. Правда, снег уже стаял, зато весенняя распутица привела в полную негодность грунтовые, проселочные и лесные дороги. Что касается асфальтированных трасс, то после многих недель боев от их покрытия мало что осталось.

Движение не прекращалось ни днем, ни ночью. Грузы и технику в основном переправляли железнодорожным транспортом. Солдаты большую часть пути вынуждены были проделывать в пешем строю. Движение по дорогам было подчинено строгому графику. За его соблюдением был установлен жесткий контроль. «Для регулирования движения намечались рубежи в 30–40 километров один от другого. Автоколонны шли со скоростью 30–40 километров в час днем, 20–30 километров ночью. Гужевой транспорт двигался со скоростью 35–45 километров в сутки. Войска, передвигавшиеся пешим порядком, проходили за сутки 30–35 километров»[49]… В кадрах кинохроники мы часто видим на перекрестках девушек-регулировщиц. Большинство этих кадров относится как раз к весне 45-го, когда их труд стал поистине бесценным.

В первых числах апреля началась переброска армий 2-го Белорусского фронта. Рокоссовский немало времени проводил непосредственно в войсках. Ему как командующему фронтом, войска которого были чрезвычайно измотаны длительными боями и тяжелыми переходами, очень важно было понять, насколько они боеспособны. Рокоссовский много беседовал с младшими офицерами, солдатами, политработниками. Всем им льстило такое внимание со стороны маршала, который не стеснялся шутить с рядовыми бойцами, находиться вместе с ними в грязном окопе или мерзлой землянке. Кстати, известны случаи, когда Рокоссовский приходил даже в штрафные роты и благодарил воинов за службу – беспрецедентный поступок для высшего офицера Красной армии.

В начале апреля Рокоссовский был вызван в Ставку, где ему была разъяснена задача, возлагаемая на войска 2-го Белорусского фронта. Предполагалось, что они нанесут удар по вражеским группировкам севернее Берлина и выдавят их к морю. В результате фланг армий, которым придется штурмовать столицу Германии, будет обеспечен справа. В ходе этой операции войскам Рокоссовского необходимо было преодолеть серьезную преграду – реку Одер с оборудованными оборонительными позициями на ее западном берегу. Уже 10 апреля командующий фронтом выехал на передовые рубежи, занимаемые его армиями, чтобы провести рекогносцировку местности. Он увидел перед собой огромные заболоченные пространства и маленькие речки. Стало ясно, что местность эта крайне невыгодна для наступления: она будет существенно мешать войскам при их стремительном продвижении.

Проанализировав все имеющиеся данные о противнике и о местности, в которой придется биться, Рокоссовский решил, что наиболее эффективным будет удар на широком фронте. То есть нужно не концентрировать войска на одном направлении, а наступать размашисто. В этом случае успех в какой-то одной зоне позволит немедленно стянуть туда войска с соседних участков, и прорыв обретет необходимую силу. К 18 апреля подтянулись все армии фронта. Каких же трудов им это стоило! В то время пока фронтовые соединения спешили к своим исходным позициям, разведчики уже трудились вовсю. Данные, доставленные ими в штаб, позволили сделать вывод о том, что оборона противника глубоко эшелонирована и надежна. Советским войскам противостояли уже не только кадровые военные части, но и учебные батальоны, бригады фольксштурма, боевые группы. И это обстоятельство не гарантировало нашим армиям легкой победы над врагом.