Николай II. Бремя самодержца. Документы, письма, дневники, фотографии Государственного архива Российской Федерации - Коллектив авторов
Дневник императрицы Марии Федоровны
24 августа. Петроград
Бенкендорф[569] был около 12 часов и оставался к завтраку. Все происходящее также приводит его в отчаяние, равное моему. Мне непонятно, как она[570] властолюбива: даже такого замечательного человека, как Орлов[571], удаляют, потому что он ей мешал. Слишком безумно заставлять Ники совершенно себя изолировать и смещать еще оставшихся единичных действительно преданных людей.
Дневник великого князя Андрея Владимировича
24 августа. С.-Петербург
Увольнение Джунковского[572] и Влади Орлова, двух самых преданных людей, о которых Ники всегда выражался самым теплым образом, ее[573] тоже огорчило. «Это сделал не мой дорогой мальчик. Он слишком добр, чтобы сделать подобную вещь. Он очень любил их обоих. Это все она! Она одна ответственна за все, что сейчас происходит. Это слишком ужасно! Кто будет около него? Он останется совершенно один с этим ужасным „Кувакой“[574]. Ни одного преданного друга около него. Я ничего не понимаю. Я не могу понять… Это слишком ужасно, чтобы это можно было выразить словами».
Когда Мамá[575] была у нее[576], она еще прибавила, что это ей напоминает времена императора Павла I, который начал в последний год удалять от себя всех преданных людей, и печальный конец нашего прадеда ей мерещится во всем своем ужасе.
Мы, действительно, переживаем в эти дни очень тревожное время. Малейшая ошибка может создать огромные события, непоправимые по тем впечатлениям, которые они оставляют. Удаление Николая Николаевича на Кавказ 154 есть уже одна огромная ошибка. Он сам по себе мало причастен к той популярности, которой он пользуется в России. Как я писал выше, это было создано самим государем, и это его огромная заслуга, ибо только человек популярный, который пользуется доверием массы, способен эту массу двигать и одухотворять.
Письма Николая II императрице Александре Федоровне
25 августа. Могилев
Все утро памятного дня 23 августа, пока ехал сюда, много молился и снова и снова перечитывал твое первое письмо. Чем ближе минута нашей встречи, тем более умиротворяется моя душа. Николаша вошел с доброй веселой улыбкой и просто спросил моего распоряжения, когда ему ехать. Я так же ответил ему, что он может остаться еще на два дня; потом мы поговорили о военных операциях, о некоторых генералах и т. п. И это было все!
9 сентября
Поведение некоторых министров продолжает меня удивлять! После всего того, что я наговорил им на знаменитом вечернем заседании 155, я думал, что они поняли меня и поняли, что я говорил вполне серьезно. Ну так вот, тем хуже для них! Они боялись закрыть Думу – это сделано!156 Я остался здесь и вопреки их совету сменил Николашу; народ принял этот шаг естественно и понял его – как мы сами. Доказательство – масса телеграмм в самых трогательных выражениях, которые я получаю из разных мест. Все это ясно показывает нам одно: что министры, живущие всегда в городе, крайне мало знают о том, что происходит во всей стране. Здесь я могу судить правильно об истинном отношении разных слоев народа: должно быть сделано все, чтобы привести войну к победоносному концу, и насчет этого нет никаких сомнений. Это заявили мне официально все депутации, которые я тогда принял, – и так повсюду в России. Исключений только два – Петроград и Москва; две булавочные головки на карте нашей страны.
Письма императрицы Александры Федоровны Николаю II
15 сентября. Царское Село
Не забудь опять подержать образ в руке и несколько раз причесать волосы его гребенкой перед заседанием министров.
17 сентября
Дума существует – с этим ничего не поделаешь, а с таким усердным работником дела у старика пойдут благополучно. Отлично, что ты не видел Родзянко[577] – они сразу повесили носы, ты закрыл Думу, когда они думали, что ты не посмеешь – все это совершенно правильно.
Дневник Николая II
1 октября. Царское Село
Отправился с Алексеем в действующую армию 157. Много сидел с ним и играл в его отделении. Вечер сделался ясный. В 7 ч. приехал в Псков.
2 октября. Режица[578]
В 9час. прибыл в Режицу. После чая принял ген[ерал]-ад[ъютанта] Рузского[579] и в 11 час. поехал в моторе с Алексеем за город. На ровном поле стоял на три фаса 21-й арм[ейский] корпус. Обошел войска, пропустил их церем[ониальным] марш[ем], поблагодарил их за боевую службу и объехал фронт в моторе. Вид всех частей превосходный, бодрый и здоровый, состав довольно большой.
Душу подымающее настроение овладело мною после осмотра этого славного корпуса – оно проникло и в Алексея.
Письма императрицы Александры Федоровны Николаю II 15 ноября. Царское Село
Теперь, чтобы не забыть, я должна передать тебе поручение нашего Друга, вызванное его ночным видением. Он просит тебя приказать начать наступление возле Риги, говорит, что это необходимо, а то германцы там твердо засядут на всю зиму, что будет стоить много крови, и трудно будет заставить их уйти. Теперь же мы застигнем их врасплох и добьемся того, что отступят. Он говорит, что именно теперь это самое важное, и настоятельно просит тебя, чтоб ты приказал нашим наступать. Он говорит, что мы должны это сделать, и просил меня немедленно тебе об этом написать.
Письмо короля Великобритании Георга V императору Николаю II
27 декабря (9 января 1916). Букингемский дворец
По случаю Нового года, когда обе наши армии сражаются против общего врага, я желаю, в знак моей привязанности к Вам, назначить Вас фельдмаршалом моей армии. Если Вы примете это назначение, это доставит мне большое удовольствие и сделает честь британской армии.
1916
Письма императрицы мужу Александры Федоровны с наставлениями «нашего Друга» и о назначениях министров. Россия поднимает вопрос перед союзниками о проливах. Разговоры великих князей с Николаем II о приближении катастрофы в России. Убийство Г. Е. Распутина. Коллективная просьба большой семьи не наказывать великого князя Дмитрия Павловича и князя Феликса Юсупова
Письмо Николая II императрице Александре Федоровне
4 января. Могилев
Милая моя, хочу тебя, хочу твоих поцелуев и ласк! Именно здесь, где мы недоступны ни для министров, ни для других, у нас было бы полно времени, чтобы спокойно поговорить о разных вещах и уютно провести несколько часов!
Но – что поделаешь;
