Александр Романов - Королев

– Никак не могу представить, что наш Главный вне партии. Да и по делам, по ответственности вы – коммунист, хотя и без партийного билета.

Вошел Б. А. Строганов, член парткома НИИ.

– Не помешаю?

– Садись, садись, Борис Александрович, вовремя зашел, – пригласил Козлов. – Разговариваем с Сергеем Павловичем о партии.

Королев молчал. Он не раз думал об этом. Готовился к подобному разговору. Всеми своими помыслами и делами он всегда был с партией. Но что-то удерживало его от этого шага. Ему казалось, просить о приеме в партию – значит навязывать себя ей... Если он заслужит, то...

– Я всеми помыслами с партией. Но мое прошлое... Придя к себе в кабинет, Сергей Павлович долго не мог сосредоточиться на делах. Для него, требовательного к себе человека, решение стать коммунистом означало сделать в жизни исключительно важный шаг. Ничто не ценил он больше всего, как доверие к человеку. И сам он, испытавший превратности судьбы, в каждодневной практике придерживался этого правила. Разговор о вступлении в ряды ВКП(б) был для него тем целебным бальзамом, который как бы окончательно залечивал давние душевные раны.

В НИИ в 1952-1953 годах входило несколько конструкторских и производственных подразделений, в каждом из них партийные организации, возглавляемые партбюро. Все их объединял партком НИИ, которым руководил М. Г. Медков, недавно перешедший на работу в институт. По заведенному порядку Д. И. Козлов пошел к Модкову, чтобы сказать о намерении коммунистов принять в свои ряды Главного конструктора КБ. Парторг ЦК плохо еще знал людей, почти не встречался с беспартийным Королевым и дал было «добро» на прием его кандидатом в члены партии, но, услышав «про 1938 год», изменился в лице.

– Да вы, товарищ Козлов, в своем уме?! Кого хотите протащить в партию? Что, у нас нет более достойных? – Взвинтившись, Медков уже не говорил, а кричал. – Нет, я своим партбилетом дорожу. – И уже бесповоротно: – Партия обойдется без врагов народа, хотя и бывших...

Д. И. Козлов понял, что дальше продолжать разговор бесполезно, но не сдался и пошел посоветоваться с членом парткома, директором НИИ К. Н. Рудневым, человеком принципиальным, да и к тому же уважавшим талант и энергию Королева, оказывавшим ему в работе всяческую помощь и поддержку.

Выслушав парторга, Руднев задумался. Он не раз встречался со сверхбдительными людьми, подобными Медкову, знал их силу, но все-таки решился.

– А как с рекомендациями? – спросил он, – время-то непростое.

– Не поставить бы нам, Константин Николаевич, в ложное положение Королева, – засомневался Козлов. – Подрежем ведь человека под корень. И все же рекомендацию я ему дам.

...В начале марта 1952 года Королев получил рекомендации от коммунистов и подал заявление в парторганизацию ОКБ с просьбой о приеме его кандидатом в члены партии. Этот шаг Королева связан с именами коммунистов, знавших его по совместной работе от пяти до двадцати лет. Дать в пору культа личности рекомендацию в ряды ВКП(б) бывшему «врагу народа» – зна– чило совершить не только нравственный, но и политический акт, непредсказуемый по своим последствиям. II этот смелый акт исполнили Ю. А. Победоносцев, работавший с Сергеем Павловичем еще в ГИРДе и РНИИ, Д. И. Козлов, встречавшийся с ним в 1946 году в Германии, А. М. Пронин, участвовавший вместе с Королевым в испытаниях первых ракет в Капустином Яру, коммунисты И. М. Рябов и И. В. Лавров, по нескольку лет работавшие в ОКБ. Их рекомендации и сейчас поражают единством точки зрения на С. П. Королева, как человека незаурядного, преданного интересам Родины, объективностью. «Товарищ Королев своими знаниями и опытом во многом способствовал коллективу ОКБ добиться значительных успехов в деле укрепления нашей Родины» (Д. Козлов), «Королев отдает максимум энергии на укрепление могущества нашего государства», – пишет И. В. Лавров. Тут же он дает совет: «Больше уделять внимания воспитательной работе среди коллектива, особенно среди руководства ОКБ и своих ближайших помощников», «Товарищ Королев очень любит свою работу и отдает ей все силы и знания. Переживая глубоко даже небольшую неудачу, не опускает руки, а, наоборот, еще энергичнее ищет правильного решения задачи... Будучи вспыльчивым человеком, тов. Королев иногда бывает не совсем тактичен в своих разговорах с подчиненными» (А. Пронин), «...Будучи чрезвычайно твердым в отстаивании и проведении в жизнь своей линии, товарищ Королев нередко встречал энергичный отпор и сопротивление. На этой почве у него возникали конфликты с отдельными товарищами. Однако товарищ Королев всегда оставался последовательным и принципиальным в намеченном им решении того или иного вопроса» (Ю. Победоносцев).

Вопреки мнению Медкова, коммунисты 12 марта на заседании партбюро, а 18 марта на своем партийном собрании ОКБ единогласно проголосовали за принятие Главного конструктора в свои ряды. Однако такое решение пришлось не по нутру Медкову, и он решил добиться своего, полагая, что ему удастся склонить членов парткома НИИ к отмене решения партийного собрания ОКБ.

На заседании парткома НИИ 28 марта присутствовал партийный актив. После того как зачитали рекомендации, Королеву предложили рассказать свою биографию. Сергей Павлович интуитивно чувствовал, что вокруг его приема в ряды партии идет какая-то закулисная возня, да и к тому же до него дошли слухи о недоброжелательности к нему отдельных членов парткома.

Негромко, но чтобы все хорошо слышали, Королев начал говорить, сдерживая охватившее волнение. Он повторил, по существу, из слова в слово некогда написанную им автобиографию:

– С 1929 года после знакомства с К. Э. Циолковским и его работами, – сказал Сергей Павлович, – начал заниматься ракетами. Вначале руководил на общественных началах одной из первых групп по ракетной технике, бывшим ГИРДом, а затем перешел на постоянную работу в этой области. Имею за период до 1951 года сорок работ – научных трудов и проектно-конструкторских разработок по авиации и специальной технике. В 1947 году избран членом-корреспондентом Академии артиллерийских наук по IV отделению.

Не скрыл Королев, что в 1938 году его необоснованно репрессировали, во время войны работал на оборонных заводах, в 1944 году освобожден со снятием судимости.

Именно этих слов с нетерпением ждал Медков.

– Но позвольте, это не реабилитация, – словно по команде прорвал Королева кто-то из членов парткома. – Мне известно, что в 1944 году специальным указом досрочно освобождались все заключенные, работавшие на оборону. Тут что-то не так.

Для многих членов парткома этот факт в жизни Королева оказался неожиданным. Кое-кто из них поторопился с предложением посоветоваться в инстанциях. Кто-то в душе решил воздержаться при голосовании, а кое-кто мысленно упрекал рекомендующих в необдуманном шаге... Наступила гнетущая тишина.