Джерри Бутлер - Непристойный талант, или Исповедь мужчины-порнозвезды

Вчера Лиза спросила меня, нравится ли мне Калифорния. Я быстро ответил «да», но удивился, почему она об этом спросила. Я всегда говорил, что люди из Бруклина самые незащищенные на земле существа, даже если они агрессивны, как черти. Снаружи они кажутся отвратительными борцами за выживание, но внутри они короли и королевы в пластмассовых пузырьках. Это также как в порно. В узком кругу ты — звезда, но если взять этот талант и показать его миру — Голливуду — и вы не больше, чем горсть песка.

Прошлой ночью я рассказал Лизе, что был влюблен в Мэри Харт (Mary Hart) из передачи «Вечерние развлечения». Моя жена восприняла это довольно спокойно и затем ушла на кухню закончить приготовление обеда. В конце передачи, когда появилась Мэри Харт, ее ноги были скрещены, ее платье не закрывало бедер и на ней были темные чулки. Я влюбился в эти соблазнительные ноги! Я ничего не мог поделать, я достал свой пенис и стал играть сам с собой. Затем я остановился, неожиданно осознав, что в комнату могут войти дети Лизы и что обед почти готов. Я вошел в столовую и сказал Лизе, что я кусок дерьма, но она не поняла, почему я это сказал.

Я — раб секса. В некоторых случаях он создает удивительное разнообразие цветов, но иногда огонь, появившийся в этом бриллианте, может вспыхнуть и поразить людей. Я не чувствовал в себе уверенности и тогда я написал Лизе письмо, потому что я был так груб с ней последнее время. Я привожу его:

Моя самая дорогая Лиза!

Я снова иду, топча прекраснейший цветок в саду. Я люблю тебя. Ты мне нужна. Жизнь будет бедной без тебя и наполненной — с тобой. Я всегда сражаюсь, буду и должен сражаться за уважение, которое этот жадный, бесчувственный мир стремится отнять. Я отважный, непокорный рыцарь, который поднимает свой меч, победив, но плачет даже тогда, когда боль причинена ради пользы.

Мне не всегда нравится то, что я делаю, но я всегда признаю это. Я напираю, защищенный семью слоями кожи. И только остановившись, чтобы перевести дыхание, я понимаю, что что-то идет не так.

Сегодня мы с Лизой ходили в супермаркет. Хотите верьте, хотите нет, но это мое самое любимое занятие. Я не посещаю магазин, как все нормальные люди. Наверное продавцы и кассиры всегда смотрят на меня подозрительно, потому что я бываю там почти так же часто, как и они — по меньшей мере, дважды в день, но иногда — больше шести раз. В отделе для фруктов я съедаю так много винограда, что меня следовало бы взвешивать на выходе и заставлять оплачивать разницу в весе. Мне доставляет удовольствие сажать маленькую дочку Лизы в тележку, бежать с ней по проходу и затем мягко остановиться. Иногда я беру консервные банки и швыряю их в другой проход. Лиза говорит, что я не просто ребенок, а юный преступник. Я действительно забросал яйцами какого-то несчастного в молочном отделе. Я запустил в него крюком и попал ему в плечо. Обвините в этом полную луну!

В супермаркете весь мир у твоих ног — еда, чистота и тепло. Чтобы купить это — нужны деньги, но здесь все есть. И богатый, и бедный ходит в супермаркет. Это микромир общества, всей вселенной. Ну, хорошо, может быть и нет, но я опять пойду туда сегодня вечером. Я найду повод, чтобы пойти… кварта молока, шесть упаковок классической кока-колы. Все правильно, я сумасшедший, психованный, слабоумный, болван, идиот, тупица. Я милый парень.

Решите вы.

Несколько дней назад Лиза и я фотографировались вместе. Во время съемки я попросил Лизу снять блузку, но она отказалась. Я был так счастлив услышать это, потому что просто проверял ее. Я совсем не хотел, чтобы фотограф увидел ее грудь. Я очень ревнивый и настоящий собственник. Я не хочу, чтобы кто-нибудь трогал мою жену и все же меня возбудило бы, если бы кто-то это сделал. И даже несмотря на то, что я раздевался и трахался перед десятью и более людьми, потому что Лиза моя жена, моя собственность, я испытывал легкое недовольство, когда фотограф (ее давний приятель) трогал ее и помогал найти ей положение.

После всего того, что я делал последние десять лет, как я могу быть уверенным в любви Лизы? Я так боюсь, что однажды она соберется и уйдет, и сойдется с другим мужчиной, у которого не так много комплексов, который более сдержан, чем я.

Только сейчас я осознал, как важны личная жизнь и тайна, быть наедине и заниматься любовью со своей женой за закрытыми дверями и в темной комнате. Но Лиза тоже актриса. И всегда есть вероятность того, что она получит роль, которая потребует от нее быть влюбленной, целоваться, ласкать. Многие годы эта близость была такой же порнографией, как и все, что я делал. Я никогда не ревновал раньше, потому что раньше никогда не любил так сильно.

Как же началась эта любовь? Когда? Где? Кажется, Лиза была всегда. Но было и «до нее». До нее был неизменный круговорот стремительного производства фильмов и прием кокаина. Однажды мне позвонил парень по имени Джон Келер (John Keeler). Сначала я подумал, что он коп. «Я только работал с тобой одно время», — ответил он, претендуя на то, чтобы считаться надежным человеком. Джон объяснил, что он хочет использовать меня в фильме под названием «Большой трюк Трэси» (Traci’s Big Trick). Выходило, что он говорит правду.

В то время Лиза работала для High Times с женщиной по имени Хони Вебер (Honey Weber). С тех пор, как умерла настоящая мать Лизы, когда она была очень юной, Хони была ей, как вторая мать. Лиза помогала Джону со сценарием для фильма «Большой трюк Трэси» и теперь они набирали актеров. Джон никак не мог подобрать актера на главную роль и спросил Лизу, что она думает обо мне. Хотя Лиза видела меня только в одном фильме — «После того, как стемнеет» (Late After Dark), она сказала, что это прекрасная идея.

Съемки намечались на следующий день, но к счастью я был свободен. Место съемок находилось в красивом доме в Каньоне Топанга, там же снимался фильм «Странные компаньоны» (Strange Bedfellows), поэтому я знал, как туда добраться. Когда я приехал, я встретился там с актерами и съемочной группой. Неожиданно, обернувшись, я увидел спину женщины. Вид сзади, но женщина была потрясающей! Еще до того, как я увидел ее лицо, я почувствовал сильнейшую вибрацию, исходящую от нее. Я мог ощущать ее ауру, еще не видя ее. Сначала я поинтересовался — с надеждой — что может быть она — новая девушка в бизнесе, но нет. Женщина оказалась Лизой.

Как у неофициального помощника режиссера, у Лизы одной из обязанностей было — следить за тем, чтобы все шло гладко. Она как раз разговаривала с Эллисон (Allison), женщиной, написавшей сценарий. У них возникли проблемы с Жаклин Лорианс (Jacqueline Lorians), которая также появлялась в фильме. Когда же я наконец увидел лицо Лизы, моей первой мыслью было: «Что модель из журнала Vogue делает на съемочной площадке порнофильма?» Меня бил озноб. Я встречал множество красивых женщин, но был полностью очарован Лизой.