Наталья Тендора - Георгий Юматов

Что я подразумеваю под последним понятием? Вот он играет революционера – и я ему верю, и за ним иду… Он играет героя Великой Отечественной – и я опять доверяюсь этому человеку и верю, что он победит. Мне с таким героем не страшно жить, я ничего не боюсь. Нет сегодня таких. И все же, при всех его данных героя-любовника он пятьдесят лет прожил с одной женщиной – Музой. Я не знаю, были ли у него романы, мотала ли его жизнь, кроме «спиртной», в каких-то других стихиях, могу смело сказать одно – он был создан для того, чтобы его раздирали на части. И так, как он закончил свою жизнь, мы тоже знаем… Тысячи людей вздрогнули…

Другого такого, как Юматов, просто нет и быть не может – это была Звезда. У него в глазах отражались и революция, и любовь к родине, и романтизм, и любовь к женщине… Все это было настолько насыщенно, что становилось ясно главное: как он одержим и страстен в своем служении профессии. Просто высший пилотаж профессионализма! Откуда он берется? Не только от науки, степени образования, даже не знаю, было ли оно у него… От степени увлеченности, погружения и понимания производства, а кино – это все равно производство. Независимо от камер и остальной техники, смотрите, как существует Юматов на экране… Словно для него нет камер, не существует кинопленки. Для него есть лишь киностихия, и он умело пользуется ею и управляет, существует как ребенок, впервые попавший на Черное море и мечтавший о нем…

Смог бы он сегодня найти свое место в кино?Думаю: конечно бы, смог! Другое дело – не полетела бы эта роль в морду режиссеру? И стакан не полетел бы в продюсера? И кому еще он зубы повыбивал бы сегодня, увидев дилетантизм, пижонство, понтярщину, дешевку, безвкусицу, безграмотность в современном кино. И спросил бы: «Ребята, а что это вы тут делаете?..»

Только мне почему-то кажется, что он не стал бы даже с ними разговаривать. Он бы выпил стакан водки, морду набил бы.... И ушел. Не потому, что капризный или у него скверный характер… На самом деле это бы было проявлением боли, того, что он через сердце пропустил, подумав: «Боже… Куда мы катимся?» Это бы он сказал…

Юматов был честным парнем. Как на экране исполнял героико-романтические роли, так и в жизни таким же честным был. А ведь в грубости, в этом его поведении и есть чистота, юность… Экранные герои тех лет были правдивы – такова была их природа. Они были чистые сердцем и потому обмануты. Они не были приспособленцами…

Почему в биографии того же Георгия Юматова, и иже с ним, возникает целое высохшее море, которое преобразуется на наших глазах в воронку. Почему она не заполнена ничем? Откуда это образование? И у этой воронки крутит человека, выкручивает… Он, может, и хочет вырваться из власти данной аномалии да никак не может… И пока человек живет в этих изматывающих условиях, окружающие ничем не помогают ему. Как только он уходит, начинают гадать: как бы он сегодня смог сыграть ту или иную роль? Даже больно об этом говорить…

Это сейчас вон читаю в «Теленеделе»: одна деваха – звезда сериала никак институт закончить не может, другой звездун – то ли бросил, то ли никак поступить не может, третий вообще говорит, что ему это не нужно… Вот до чего докатились… А Юматов был самородок. У него воистину был божий дар. Это как в математике, в музыке… Почему скрипку берут, скажем, десять человек и только один из них уникален, а все остальные просто играют по нотам? Так и в нашей профессии.

Сколько разбитых носов, разбитых судеб! А ведь нужно было всего лишь вовремя подставить плечо, сказать ободряющее слово, пожалеть отчаявшегося человека. Не подставляем. А надо бы…

Николай Лебедев, кинорежиссер: «Имя ему – достоинство»

Самая значительная его роль для меня – в картине «Офицеры». В память врезалась эта пронзительная история. Героическая, романтическая мелодрама. Столь откровенная жанровая форма – довольно редкое явление в нашем кино… Сама история была очень человечна, и Юматов тоже был прост и человечен. Когда на твоих глазах разворачивается человеческая судьба на столь большом временном отрезке и ты видишь героя практически от юности до седых волос, сопереживаешь каждому его движению, то узнаешь в нем – немного себя, немного своего отца…

Мой отец был похож на Алексея Трофимова – не внешне, а внутренне – по своим оценкам, реакциям по отношению к сыну, внуку… И это понятно, ведь и отец, и отец моего отца, мой дед, тоже бывший военный, как и герой Юматова. Поэтому и мне в фильме все было понятно и очень узнаваемо. Не на внешнем уровне, а на подсознательном, глубинном. И очень тронуло. Потрясли и взаимоотношения в этом любовном треугольнике. Это было как-то очень чисто, по-человечески.

Юматов для своего поколения – фигура знаковая. Имя его – порядочность. Имя его – достоинство. Таков был в представлении режиссеров и зрителей его типаж, его персонажи. И здесь сразу вспоминается картина «Жестокость», в которой он играл вместе с Николаем Крючковым и Борисом Андреевым. Даже, честно говоря, не видя картину в целом, а воспринимая ее лишь по отдельным кадрам и фотографиям, помню его точеный профиль, лицо со слезами в глазах… За всем этим чувствуется огромный характер цельного человека, который через многое прошел и много страдал… И Юматову удалось сохранить это актерское и человеческое качество на протяжении всей своей жизни.

Удивительно, но в конце жизненного пути характер у Юматова особенно не изменился. Это как раз тот редкий случай, когда лицо актера говорит о характере куда больше, чем сыгранные им персонажи. И не потому, что его герои маленькие, а потому, что судьба у него большая. И сама внешность при этом у Юматова была запоминающейся и очень яркой, хотя и не голливудской, по той простой причине, что у заокеанских актеров внешность, большей частью, «лаковая». А если она не была таковой, они уже были некрасивыми. У Юматова – другое дело. Он был очень красивым и при этом «не лаковым».

Экранная жизнь подобных «лаковых» красавцев, особенно того времени, была невероятно коротка. Подобные актеры-«однодневки» довольно быстро уходили в никуда. А Юматов, в отличие от них, был невероятно правдивым и живым. И как мне кажется, благодаря этому так легко перешагнул возрастной барьер и стал играть другие роли. И если бы не этот чудовищный перестроечный кризис в кино, думаю, у него было бы еще много хороших ролей. Взять даже то, с каким юмором он относился к себе в картине «Москва слезам не верит». Это же стоит многого! Сыграть в зрелом возрасте себя молодого, веселого, словно бросить зрителям вызов: «Да! Смотрите! Таким я был…» И ведь это, как мне кажется, тоже многое объясняет в характере человека, его судьбе.