Алексей Романов - Дневник молодежного пастора

Мы жили в квартире, которую я арендовал. У нас не так много было денег, их едва хватало, чтобы заплатить за квартиру. Я помню, моя мама приготовила нам борщ, так мы его неделю ели. Он стоял на балконе в кастрюле, мы отламывали от него кусок, разогревали и ели.

Мы прошли много разных моментов в своей жизни. Когда мы переехали в Москву, мы вообще остались одни. Я помню трудное время, когда у нас совсем не было денег. И самое интересное, нам даже занять не у кого было. На протяжении 16 лет мы многое проходили вместе, как семья. Мы сформировались, мы выросли. У нас появились дети.

Я помню, Петя родился, когда мне было 20 лет, Кате тогда было 19. Мы сами еще были детьми, и у нас родился ребенок. Я помню этот момент, когда мы не знали, что с ним делать. Вернее, Катя знала, а я не знал. Она, слава Богу, была и остается мудрой матерью и женой.

Она узнала, что и когда нужно делать, а я был просто пацаном, который вырос на улице и недавно спасся. Когда Пете исполнилось два года, я начал брать его повсюду с собой. Для меня он был гордостью, я брал его на все молодежные собрания, на все молодежные тусовки. Мне нравилось, когда я ехал за рулем и рядом со мной сидел мой сын, для меня это была гордость. Мы много прошли вместе с ним, переехали в Москву, и здесь мы второй раз сформировались как семья.

Тогда сформировалось большинство наших традиций и ценностей, мы были только втроем – я, Катя и Петя. У нас было не так много друзей, мы не так много времени проводили с кем-то, но мы проводили много времени вместе.

И мне очень нравилось, что моя жена Катя всегда участвовала в служении. Она участвовала в различных служениях нашей церкви. Чем она только ни занималась в молодежном служении и в жизни церкви.

Мне всегда спокойно, если Катя за что-то несет ответственность.

До сих пор, когда мы занимаемся расселением на молодежной конференции, и мне нужно понять, все ли там в порядке, можем ли мы и вправду расселить тысячу человек, мне достаточно спросить у Кати: «У нас все в порядке?» И когда она говорит: «Да», значит, мы точно сможем расселить тысячу человек.

Как найти время для всего?

Катя всегда была со мной в служении, и мы много были вместе. Почти никогда не было так, чтобы я был в церкви, а Катя дома. Недавно я пришел домой уже поздно вечером, поиграл с детьми, зашел на кухню – Катя сидит, работает. Часто люди называют меня трудоголиком, но моя жена работает, когда уже даже я не работаю.

Мы прошли много разных периодов в жизни. Семья – это взлеты и падения. Семья – это радости и победы. Семья – это трудности, притирки характеров. Сегодня нам говорят, что мы похожи внешне. Мы сточены характером. Вы никогда не видите, что мы ссоримся. Это не то, что мы на людях не ссоримся, мы в принципе не ссоримся, потому что мы прошли много всего вместе, как одна семья.

У нас были разные моменты. одна из договоренностей в нашей семье – никто никогда не уходит из дома, если мы ссоримся.

В начале нашей совместной жизни мы ссорились часто, потому что мы не понимали, кто как думает, кто как реагирует.

Я помню, как только мы поженились, я нашел на улице собаку добермана, щенка, наверное, ему было пять месяцев, красивый, коричневый ухоженный. Я привел его домой и говорю: «Катя, у нас собака теперь будет жить, классная собака, она мне очень нравится». Катя тогда сказала, что собака у нас жить не будет.

Мы женаты были только несколько месяцев. Я в своей семье всегда был старшим братом, старшим сыном, который всегда говорил, как будет, и так и было. Я вообще не понял, почему у нас не будет собака жить, поэтому у нас был сильный скандал.

Я отстоял свою позицию, что собака будет жить у нас, Катя отошла, сказала, что не будет со мной спорить, пускай будет, как будет, но я сам буду с ней гулять. Я помню то утро, когда доберман подошел к моей кровати, посмотрел на меня, и я понял, что нужно идти гулять. Я вообще не хотел гулять, но я вышел с ней в 5 или в 6 утра, и я так рад, что эта собака убежала и больше ее не было у нас никогда. После того, как она убежала, в нашу семью снова пришел мир.

Еще одно воспоминание из прошлого года. Не так давно мы праздновали первый Адвент, мы сидели за праздничным столом и должны были спеть песню «Адвент приходит с вестью к нам, вот первая свеча. Друг друга мы прощать должны, Господь нам завещал».

В это время кто-то из детей другого задел, потащил, что-то там случилось, и мы все перессорились. Мы сидели за круглым столом в преддверие Адвента и все поссорились, кто-то плакал, кто-то вообще хотел уйти из-за стола. И у меня с женой произошел диалог: «Катя, тебе-то ладно, а я пастор, мне вообще как быть в этой ситуации, что мне делать?» Мы стали мириться, просить друг у друга прощения. Мы всегда настоящие. В нашей семье нет такого, что мы как бы играем в семью. Мы дома такие, какие на улице, на улице такие, какие дома. Скандала никогда не будет, ссоры никогда не будет, если второй не начинает или не продолжает, или не подхватывает. Невозможно поссориться с человеком, который не хочет ссориться.

Катя с годами научила всех такому правилу, что когда кому-то из нас трудно, другой не спорит.

Если Катя знает, что у меня трудное время сейчас, подготовка к конференции или фестивалю, мероприятиям любым, она всегда относится с пониманием. Я иногда погружаюсь на месяц, на два и начинаю работать, как «папа Карло». Она знает, что я где-то нервно себя веду или я на грани срыва, но никогда не будет со мной спорить. Она стерпит, поможет мне и позаботится обо мне. Точно так же и веду себя с ней, когда она в подобных ситуациях.

Другая из традиций, которая есть в нашей семье – каждый раз, когда у нас годовщина свадьбы, мы идем в ресторан и обсуждаем, что было в прошлом году и чего мы хотим в будущем. Мы вспоминаем самые разные моменты.

Когда мы отмечали девятую годовщину нашей совместной жизни, мы сидели в ресторане, и вы не поверите, но у нас было столько претензий друг к другу. Казалось, у каждого из нас был целый список претензий к другому, мы сидели как два холодных человека.

Самое интересное, в тот самый год была вспышка в развитии молодежного служения. Были туры, шли фестивали, начался «Год для Бога», а мы сидели как два чужих человека. Внутри каждый из нас понимал, что мы любим друг друга, мы семья, мы должны быть вместе, но из-за нарастающих претензий мы стали холодными. В тот вечер и еда в ресторане была никудышная, мы ушли оттуда с ужасным чувством внутри, не было ни мира, ни радости.

Дома в этот же день мы молились вместе простой молитвой: «Господь, помоги нам изменить ситуацию». Ровно через год мы сидели в другом ресторане, по уши влюбленные друг в друга. Бог действительно помог нам изменить ситуацию. Я просто обожаю традиции нашей семьи. Мы проходим разные периоды. У каждой семьи есть свои сложные периоды – два года, три, восемь, девять. Я вижу сегодня семьи, которые разваливаются на рубеже 30–40 лет. Нам необходимы мудрость и советы все время.