Валерий Шамбаров - Государство и революции

Но все до сих пор известные масштабы перехлестнул террор после взятия Крыма. Еще в период боев за полуостров Фрунзе предложил амнистию и свободный выезд сдающимся, но Ленин строго одернул его и потребовал "расправиться беспощадно". Хотя параллельно предпринимались все усилия, чтобы поменьше белогвардейцев и гражданских лиц эвакуировалось за рубеж распространялись провокационные листовки об амнистии за подписью РВС армий и ген. Брусилова, слухи об окончании красного террора. И многие действительно оставались, а другие просто не смогли выехать - количество беженцев в Крыму накапливалось всю войну. На собрании московского партактива 6. 12. 1920 г. Ленин цинично заявил: "В Крыму сейчас 300 тысяч буржуазии. Это - источник будущей спекуляции, шпионства, всякой помощи капиталистам. Но мы их не боимся. Мы говорим, что возьмем их, распределим, подчиним, переварим".

Это "переваривание" началось сразу после победы. Так, командарм 2-й Конной Миронов докладывал о 10 тысячах вырубленных "отступающих". Хотя на самом деле белые войска он так и не догнал, и его кавалерия рубила кого попало. Истребляли больных и раненых в захваченных лазаретах. Но и это была лишь стихийная фаза. А для организованных расправ вся власть в Крыму была передана "особой тройке" из председателя Крымского ВРК Бела Куна, секретаря обкома партии и его любовницы Розалии Землячки и председателя ЧК Михельсона. И Кун заявил, что "Крым - это бутылка, из которой ни один контрреволюционер не выйдет". Для успокоения населения было объявлено, что победивший пролетариат великодушен и мстить не собирается. Но "горловины" полуострова запечатали кордонами - выезд разрешался только за личной подписью Бела Куна. А потом вышел приказ об обязательной явке всех офицеров на перерегистрацию. Всех явившихся арестовали - и пошла мясорубка. В первую же ночь в Симферополе было расстреляно 1800 чел., в Феодосии - 420, в Керчи - 1300, в Севастополе - свыше 1600, а во второй день - 1200, в санаториях Алупки - 272 - и больных, и медперсонал.

Мгновенно террор перекинулся и на мирное население. К примеру, в Севастополе казнили 500 портовых рабочих, помогавших грузить белые суда. Хватали членов семей, медсестер, врачей, учителей, юристов, священников. По городам пошли повальные облавы с систематическим оцеплением и прочесыванием жилых кварталов. Агенты ЧК и особотделов шныряли по улицам, задерживая людей просто по признаку хорошей одежды. Потом пошли аресты по анкетам всем лицам старше 16 лет предписывалось ответить на 40-50 вопросов, а через 2 недели явиться со своей анкетой в ЧК для "собеседования". Если же вместо собеседования человек сбежит, расстреливали его родных.

Массовые казни первых дней сочли вскоре неудобными и стали выводить партиями по 60-80 чел., две партии за ночь. Одну пригоняли днем и заставляли рыть могилы, потом запирали в сарай до темноты, раздевали "до крестика" и расстреливали. Вторую партию, чтобы не возиться в потемках с вещами и не гонять за ними телеги, часто заставляли все с себя снять еще в тюрьме, и очевидцы наблюдали из окон страшные картины, как колонну голых мужчин, женщин, стариков и подростков, сбившихся в кучу от мороза и холодного ветра, гнали по улицам за город. В ямы заставляли ложиться, "под равнение", слой живых на слой мертвых, и полосовали пулеметной очередью. Иногда раненых добивали потом камнями по голове, иногда так и засыпали полуживыми. Но не только расстреливали. В Керчи устраивали "десанты на Кубань" - вывозили в море и топили. В Севастополе сотни человек были повешены - по Нахимовскому проспекту, Приморскому бульвару, Екатерининской и Большой Морской в качестве виселиц были использованы все деревья, столбы, даже памятники. Офицеров обычно вешали в полной форме, штатских - в белье. При допросах применялись жуткие пытки - скорее, не для получения каких-то ответов, а как метод садистской расправы. Забивали битое стекло в задний проход, ставили горящие свечи под половые органы...

Хватали для расстрелов матерей, жен и детей, которые шли к местам экзекуций искать своих. И "белогвардейское семя" тут тоже искореняли, поэтому казнили и беременных, и женщин с грудными детьми - например, целую партию таких приговоренных расстреляли в Симферополе за еврейским кладбищем и даже оставили непогребенными их обнаженные трупы. А палачи проводили время в постоянных оргиях, глушили себя вином, развратом и разгулом. По свидетельствам современников, всплывших потом на Лозаннском процессе, каждый из карателей имел по 4-5 любовниц из числа заложниц, жен расстрелянных, пленных медсестер - не согласиться, значило самой пойти на казнь. Хотя и подневольное согласие спасения не гарантировало. Выбор у убийц был большой, и они запросто обновляли свои "гаремы". Могли, скажем, в ходе пьянки и групповухи поразвлечься и разыграть по списку своих подруг, поставив наугад кресты напротив фамилий. И тех, на кого попало, прямо после оргии вели на расстрел вместе с очередной партией.

По данным ген. Данилова, служившего в штабе 4-й красной армии, с ноября 1920 по апрель 1921 гг. в Крыму было истреблено более 80 тысяч человек. И. С. Шмелев в показаниях Лозаннскому суду называл еще большую цифру - 120 тысяч. Хотя противоречия тут может и не быть, поскольку кроме систематических казней налагались другие факторы. При отсутствии медицинского обеспечения свирепствовали эпидемии. А так как подвоз продуктов был прекращен, а выезд запрещен, вскоре людей начал косить голод, в результате которого стало погибать и доходить до людоедства даже местное татарское население, не говоря уж о беженцах. И многих арестованных не расстреляли, а отправили в лагеря - но по сути, тоже на смерть.

А вслед за Крымом пришло "освобождение" Грузии. Тут действовали уже упоминавшиеся лица - Петерс, Атарбеков, Панкратов. В первую же ночь после взятия Тифлиса на Соборной площади было казнено 300 чел. - и мужчин, и женщин, и грузин, и русских. Потом стали расстреливать примерно по 100 чел. в сутки - вывозили за город, строили шеренгами на краю приготовленной ямы, а палач Шульман с несколькими помощниками шли вдоль ряда и стреляли в затылки, останавливаясь для перезарядки. Всего в ходе этой волны репрессий было уничтожено около 5 тыс. чел.

Но смерть гуляла не только по "освобождаемым" районам. В Елисаветграде (Кировоград) прошла кампания по выявлению родственников белогвардейцев, в ходе которой на расстрел отправляли даже детей 3-5 лет. В сентябре 1920 г. в Смоленске случился мятеж - казнили 1200 чел. В Вологде 20-летний председатель ЧК творил суд и расправу, сидя в кресле на берегу реки - после допроса приговоренного заталкивали в мешок и кидали в прорубь. В Сибири решили устроить "соревнование" за экономию патронов - и вместо расстрелов разбивали головы железной колотушкой. В Кунгуре зверствовал чекист Гольдин, заявлявший: "Для расстрела не нужно ни доказательств, ни допросов. Мы находим нужным и расстреливаем, вот и все".