Ронни Вуд - Ронни. Автобиография

Бернард и его жена сказали, что я могу оставаться у них, когда бы меня не застигло вдохновение, и я начал приходить туда на 2 или 3 дня подряд. Я работал всю ночь, спускался примерно в 3 часа дня, чтобы что-нибудь поесть, и снова работал всю ночь. Однажды ночью по Кенту прошелся ураган, и, к моему ужасу, от исторического города Севеноукс[38] остался только один дуб.

Я реально проникся всем этим и начал упорно работать. Мы делали прекрасные шелкографии, гравюры и новые оригиналы для серии выставок по всей Европе.

Во время показа в одной из галерей Швеции с ними там было очень странно договариваться. Вместо денег они выдали мне розовато-лиловый «Вольво». Я же вожу «Бентли». Спустя несколько месяцев я услышал странные звуки снаружи дома и пошел посмотреть, что же это такое. Над домом парил полицейский вертолет, который уносил с собой машину. Конечно же, оказалось, что кроваво-лиловое «Вольво» ворованное. Галерея не покупала этой машины; они взяли её напрокат в Стокгольме, отдали мне её в Лондоне и сказали, что она отныне моя. Так что полиция забрала мой «Вольво», что означало, что мне не заплатили за выставку. Такова жизнь — дальше!

Это был не единственный случай, когда у меня были проблемы с полицией из-за машин. Спустя несколько лет я пошел на премьеру фильма, главную роль в котором сыграл мой большой друг Винни Джонс. После фильма я схватил картонное изображение моего товарища во весь рост, положил его на заднее сиденье своего «Бентли» и поехал на вечеринку. В тот же вечер какой-то осторожный сосед взглянул из своего окна на мою припаркованную машину и увидел «труп на заднем сиденье «Бентли»». В одно мгновение к неудовольствию меня и товарищей по гулянке, вооруженная полиция окружила мою машину, выбила заднюю дверь и обнаружила Винни во всей его картонной красе.

Вечеринок в Уимблдоне становилось слишком много, так что я пропадал на несколько дней в конце сада со своими товарищами — игроками в снукер Джимми Уайтом и Ронни О’ Салливаном, и мы оттягивались. Мы втроем возвращались, когда дома все немного стихало. Джо замечала нас, знала, что мы были в нехорошем месте, замечала странные запахи, и тогда вступал Джимми: «Ох, извини, милая, этот запах — моя вина. Я только что наложил в твою мусорную корзину». За закрытыми дверями Джимми, Ронни и я заменили друг другу знакомства с многими персонажами в Англии. Все мы троё остаемся верными нашей дружбе и по сей день.

У нас с Джимми было много совместных взлетов и падений. Однажды мы всю ночь играли в снукер и веселились, а к утру перебазировались в гостиную с некоторыми другими. Джо отправила детей в школу и снова отправилась спать. Её папа Майкл оставался с нами все время. Это был чудесный человек, выглядевший как Питер Устинов, он соорудил такие архитектурные конструкции, как заграждение от приливов на Темзе, привез в Англию «Ламбретты»[39] и учредил музей «Ламбретты» в Девоне. Однажды утром он спустился и увидел, что мы все еще на ногах. Он приготовил нам завтрак, но мы не были голодны. Мы с Джимми перебрасывались шутками в зале. Он стал шутить с нами, засмеялся в последний раз и умер у нас на глазах.

По дороге домой после его похорон, с Лией и Тайроном на заднем сидении, мы попали в автокатастрофу. Это было дождливая ночь, Джо вела машину, и мы заметили, что на нашей полосе разлито масло. Мы оба чувствовали себя выжатыми как лимон после похорон. Я чавкал белыми конфетами, чтобы не заснуть. Следующее, что я увидел — это то, что машина закрутилась, мы оказались на асфальте и на встречной полосе.

Автомобили проносились мимо нас, и я боялся, что одна из них может врезаться в нас. Я совершил невероятно глупый поступок, выйдя из машины и встав на встречной полосе, чтобы сигнализировать проезжавшим машинам о том, что мы в беде. И вот со стороны на нас наехала машина, её фары засветили прямо на меня, и я прыгнул на капот нашего автомобиля. Та машина свернула в сторону, врезалась в другую машину, наехала задом на нашу и зажала мои ступни. У детей оказалось несколько порезов, Джо была в порядке, но я застрял в водосточном желобе и даже не осмеливался взглянуть вниз, думая: «Вот так. Я лишился ног».

Прибыла полиция, плюс куча свидетелей — и когда я выплюнул белые конфеты, кто-то в толпе сказал: «Бедному парню совсем плохо — даже зубы ему выбило».

Врачи из скорой помощи спросили меня, чувствую ли я ноги, и только потом я посмотрел, чтобы увидеть, что ноги все еще были со мной. Я сломал две кости на одной ноге и одну на другой, и три месяца ходил в гипсе. Мои ступни болят до сих пор — но учитывая то, что могло вообще произойти, я могу только сказать, что отделался малой кровью.

27. Бум

Как только спор Мика и Кита был разрешен, мы впятером собрались в отеле «Савой» 18 мая 1988-го — первый раз за два года, когда мы все были в одной комнате. Кит и Мик сошлись на том, что настало время снова поехать в турне. Для Билла, Чарли и меня это не было скоропалительным, но соглашение на то, чтобы снова воссоединиться, не было свободно от своих проблем. Вышел первый альбом Кита «Talk Is Cheap» («Разговоры — это дешевка»), а также «She’s the Boss» Мика. После этого Кит отправился в собственное турне по Штатам, назвав свою группу сначала «Organized Crime» («Организованная Преступность») перед тем, как сменить название на «the X-Pensive Winos». На встрече в «Савое» я почувствовал как бы второе рождение «Стоунз». Наше Второе Пришествие.

В январе 1989-го «Роллинг Стоунз» были внесены в Рок-н-Ролльный Зал Славы, и я полетел в Нью-Йорк вместе с Миком, Китом и Миком Тейлором на церемонию в «Уолдорф-Астории». Билл и Чарли остались в Англии, и — как это обычно бывает, когда «Стоунз» появляются с минус кем-нибудь — скоро расползлись слухи, что Билл Уаймен покидает группу, и что со «Стоунз» определенно покончено.

Нас представил на церемонии Пит Таунзенд, который предупредил нас: «Чем бы вы не занимались в жизни — не старайтесь стареть красиво. Это вам не пойдет». Мик принял данную честь от нашего имени, и указал на то, какая в этом скрывается ирония, что после нашего такого плохого поведения мы были здесь в качестве лучших. Он также упомянул Стю и Брайана. Потом мы все вышли на сцену для обычного джэма вместе с Тиной Тернер, которая спела с Миком дуэтом в «Honky Tonk Women», и с Литтл Ричардом, который спел «Can’t Turn You Loose» («Не могу доставить тебе удовольствие») и «Bonie Moronie».Это, наверное, был первый раз, когда Мик и Кит играли вместе на публике, за 8 лет.

Им это наверняка понравилось, потому что прямо вслед за этим они вдвоем оказались в студии Эдди Гранта на Барбадосе. Это было впервые, когда они остались наедине в одной и той же комнате, за последние 5 лет. Если у них и были какие-то трения, в конце концов они были отброшены прочь, так как они провели там следующие два месяца за сочинением десятка песен. Все остальные встретились с ними сначала на Барбадосе, а потом в студии Джорджа Мартина на Монтсеррат, мы записали эти песни и начали серьезно подумывать о следующем турне — «Steel Wheels» («Стальные Колеса»).