Ирина Роднина - Слеза чемпионки
Часть третья
Стать невозвращенцами?
Зимой восьмидесятого года мы с Зайцевым закончили спортивную карьеру, и, начиная с нового сезона, многие зарубежные федерации начали нас приглашать на показательные выступления. За всю осень у нас не выпало ни одной недели, чтобы мы куда-нибудь не ездили и где-нибудь не выступали. И вот после одного из выступлений к нам подошел Карло Фасси и сказал, что его попросили передать нам предложение от американского шоу. Фасси нам все расписал: сколько, как и за что. Эта встреча произошла в Лондоне. Действительно, контракт оказался такой, о каких мы до сих пор не слышали, во всяком случае, думали, что таких цифр в фигурном катании не бывает. Проблема возникла только одна — оставаться за рубежом. Тогда в западные шоу никого не выпускали, была попытка у Милы Пахомовой, которая хотела выступать в коллективе Толлера Крэнстона. Предложений советским чемпионам поступало множество, попытка договориться с властью на разрешение равнялась нулю. Единственные, кто у нас в свое время выступал на чемпионатах мира среди профессионалов, это Белоусова и Протопопов. В конце концов они и остались за рубежом.
В свое время мы пришли с предложением, что неплохо было бы создать концертно-спортивный коллектив, наподобие тех, что собирали для спортивных праздников и для всяческих съездов. Команда, где вместе фигуристы, гимнасты, акробаты, художественная гимнастика. Мы предложили создать такой коллектив, чтобы занять спортсменов, которые заканчивали выступать.
Мы видели в создании такой группы логичный переход от большого спорта к обычной жизни через спортивно-концертную деятельность. За некое время выступлений в нем человек успел бы адаптироваться к другим условиям жизни. Если он хотел учиться, то за это время мог получить образование. Потому что таких тренировок, какие были в спорте, уже не будет. Но нам Павлов сказал: «Девочки, вы опередили время, от меня это не зависит».
Однажды мы попали на показательные выступления, которые устроили на «Экспо-74». Выставка проходила в Америке, в Спокэне, у нас там был шикарный павильон. Американцы предложили российской делегации привезти в этот город советских фигуристов. У нас всего там было три или четыре выхода. И вдруг Валентин Сыч совершенно спокойно нам говорит: «Ребята, вы заслужили гонорар, вы приехали по коммерческой линии». Даже сочетание слов «коммерческая поездка» для нас в то время звучало странно.
У нас с Зайцевым даже мысль не возникала, что будет, если мы останемся на Западе, и как бы это прозвучало? Что было бы с моими родителями, представить невозможно. Что с ребенком, если мы невозвращенцы? Тем более у нас на глазах случилась вся история с Белоусовой и Протопоповым. Не могу сказать, что уж настолько успешно для них она развивалась. Хотя нам, в отличие от Белоусовой и Протопопова, предлагали огромный контракт. Все это происходило в самом начале восьмидесятых, и до конца десятилетия, когда стало можно делать все что хочешь, оставалось всего несколько лет. Но никто тогда будущего развития событий угадать не мог. Когда я уезжала в США в девяностом году, я никак не думала, что пройдет меньше двух лет — и я буду по телевизору смотреть, как спускается флаг страны и народ рушит памятник Дзержинскому!
Однажды известный канадский комментатор меня огорошил: Ира, тебе в СССР полагалось совершенно за другое ордена давать — ты ведь на протяжении многих лет каждый год по нескольку раз ездила на Запад и обратно, ты же видела, что мы нормальные люди, что мы нормально живем. Как же ты смогла столько раз сюда приезжать и возвращаться обратно?
Я ему рассказала, что когда я в первый раз вернулась из Штатов и делилась с родителями впечатлениями, мне папа сказал, что я занимаюсь американской пропагандой. Наша жизнь оставалась здесь — я уезжала, дверь закрывалась, и я попадала не в другую страну, в другую жизнь. Если жить с ненужными мыслями, такое было бы непереносимо.
У многих людей из-за перемещений с Востока на Запад и обратно психика страдала. Но я никак не предполагала такого конца страны. Я оказалась в шоке, наблюдая по телевидению в Калифорнии конец советской эпохи. Не знаю, как все это выглядело и чувствовалось здесь, но оттуда, совсем издалека, смотреть, как опускается флаг, который поднимался в честь моих побед, — это ощущалось, как катастрофа. Буквально за несколько недель до путча у меня умерла мама. Я уехала на два года, нормальный контракт, какие проблемы? Туда-сюда могу ездить. А тут всё вместе: и мама умерла, и обратно в страну въехать я не могла, потому что украли все документы, к тому же прямо на глазах исчезала страна, по паспорту которой я выезжала в Америку.
Документы у меня украли из машины. Точнее, украли сумку, в которой находились все документы. Я долго ездила по Америке с советскими водительскими правами. Но к ним необходим был хоть какой-то документ. Единственный документ, которым я обладала, — паспорт. Но после кражи следовала долгая процедура восстановления документов. Естественно, я сначала заявила в полицию. Наше консульство ждало пять недель, пока полиция не ответила, что они мой паспорт не нашли.
Развод с Зайцевым
Спортсмену всегда трудно заканчивать выступать, у каждого происходит своеобразная ломка. Но в паре завершать спортивную карьеру еще труднее. Два человека! Здесь возникает другая ситуация, трещина идет не только по работе, но и по личным отношениям. То, что прежде скрепляло пару, уже перестает быть цементирующим. То, что меня совершенно устраивало в Зайцеве, когда большая часть нашей жизни проходила на льду, стало раздражать, когда началась обычная жизнь, без тренировок, перегрузок и соревнований.
Саша стал работать в Спорткомитете. Естественно, как молодой и амбициозный сначала наполучал шишек. Тем не менее Павлов все-таки нам очень доверял и всех нас продвигал. И Сашу Горшкова, и Сашу Зайцева. Он понимал, что рано или поздно ребята с чиновничьей работой освоятся, зато с ними всегда будут считаться на международной арене. Это касалось не только фигуристов. Павлов опекал и теннисистку Олю Морозову, и биатлониста Сашу Тихонова. Неслучайно в тот период в Спорткомитете СССР работало много олимпийских чемпионов. Биатлонист Маматов, борец Колесов, конькобежка Скобликова. Сергей Павлович, придя в спорт, привел за собой поначалу людей из комсомола, но потом уже продвигал толковых и именитых спортсменов-звезд. Он был весьма дальновидным.
Но вполне естественно, что, научившись бороться на площадках, кортах и стадионах, мы не научились бороться с чиновниками в кабинетах. А эта борьба тоже требует специальной подготовки, времени и знаний. А амбиции у спортсменов остались чемпионские. Многое они начали делать по-своему, особенно те, кто больше других в спорте на себя брал, лидеры — они и наломали много дров. Не всем даже выдающимся спортсменам работа чиновника подходит, но и работа тренера тоже не каждому чемпиону показана. Однако у нас в фигурном катании просматривались хорошие тенденции в передаче опыта от известного тренера к его спортсмену. Потом этот спортсмен становится тренером, как, например, олимпийские чемпионы Наташа Линичук, Геннадий Карпоносов, Олег Васильев, Саша Жулин.
