Александр Звягинцев - Жизнь и деяния видных российских юристов. Взлеты и падения

22 июня 1954 года Надежда Исааковна обратилась к Председателю Совета министров Г. М. Маленкову с большим письмом, в котором подробно рассказала о своих злоключениях. Кроме того, она просила реабилитировать своего мужа И. А. Акулова: «Пусть его уже нет в живых, но пусть память о нем, если я права, будет для знавших его светлой».

По поручению Генерального прокурора СССР ее делом занялся в следственном управлении КГБ СССР майор Будников. Он быстро подготовил заключение о необходимости прекращения дела за отсутствием состава преступления. Н. И. Шапиро была реабилитирована.

Вскоре было пересмотрено и дело И. А. Акулова. 18 декабря 1954 года Военная коллегия Верховного суда СССР под председательством генерал-лейтенанта юстиции Чепцова отменила приговор в отношении Акулова и дело о нем прекратила «за отсутствием состава преступления».

К сожалению, расстрел отменить невозможно.

Григорий Константинович Рогинский

(1895–1959)

Г. К. Рогинский родился в 1895 году в Бобруйске, в еврейской семье. Кроме него, у Константина Григорьевича и Анны Марковны было еще двое детей: сын Борис и дочь Ревекка. До Октябрьской революции Григорий Рогинский нигде не служил – давал частные уроки. Он вступил в партию в 1917 году, а через год познакомился с Н. В. Крыленко, Председателем Революционного трибунала и главным обвинителем по политическим делам. Эта встреча во многом определила жизненный путь Рогинского. Молодой человек приглянулся «прокурору пролетарской революции», и тот сделал его своим техническим секретарем. Старательный и способный, Григорий Рогинский быстро завоевал доверие Крыленко, став вскоре его правой рукой. В 1921–1922 годах Григорий Константинович выдвинулся в число основных сотрудников трибунала. В последующие годы он работал в системе Верховного суда РСФСР, вначале в Ростове-на-Дону, а затем на Дальнем Востоке.

В 1925 году Рогинский вернулся в Москву, где до 1928 года занимал должность прокурора Уголовно-судебной коллегии Верховного суда РСФСР, а потом стал старшим помощником прокурора республики. Естественно, он принимал участие во всех важнейших делах того времени – в частности, выезжал в Ростов, где проделал большую работу по подготовке «шахтинского процесса» и исполнял на нем обязанности помощника главного обвинителя Крыленко. Ту же работу он провел и по делу Промпартии. В 1929–1930 годах Г. К. Рогинский был прокурором Северо-Кавказского края, потом снова вернулся в Москву. В 1931 году вместе с Крыленко он участвовал в процессе меньшевиков. Когда Н. В. Крыленко занял пост наркома юстиции РСФСР, он сделал Рогинского членом коллегии наркомата.

Вплоть до назначения Вышинского Прокурором РСФСР Рогинский фактически был заместителем Крыленко по прокуратуре. Назначение Вышинского прокурором республики Рогинский воспринял болезненно. «Он считал себя как бы обойденным, – вспоминал Крыленко, – и первое время отношения у них с Вышинским не налаживались, и я боялся, что они не сработаются». Однако все обошлось, и в апреле 1933 года Рогинский уже активно помогал Вышинскому в процессе английских инженеров. Они сработались до того, что назначенный в июле 1933 года заместителем Прокурора Союза ССР Вышинский потянул за собой и Рогинского, сделав это без согласия и ведома Н. В. Крыленко. Крыленко видел причину этого в своем двойственном отношении к Рогинскому: «Этот переход был вызван его явным недовольством мной, так как я колебался, выдвинуть ли его кандидатуру в Прокуроры РСФСР… Он был точным исполнительным работником, хорошим администратором, очень нажимистым и резким (до грубости), – но своего «я» политически ни во что не вносил, ни в область политических высказываний, ни в область теоретических дискуссий… Эта ограниченность его политического кругозора, его узость (а может быть, и заведомое скрывание и нежелание высказываться по острым вопросам) была причиной того, что я не выдвинул его кандидатуру в Прокуроры РСФСР».

С этого момента, вспоминал Крыленко, «началось резкое охлаждение наших личных отношений, вскоре перешедшее в очень натянутые, а в 1935 году – холодно-враждебные на почве вмешательства Прокуратуры Союза в управление личным составом прокуроров краев и областей, подчинявшихся одновременно и Прокуратуре Союза, и Наркомюсту РСФСР».

В Прокуратуре Союза ССР Рогинский занял должность старшего помощника прокурора, с «отнесением к его ведению отдела общего надзора за законностью», в марте следующего года он стал уже заведующим сектором по делам промышленности, а в апреле 1935 года постановлением ЦИК СССР утвержден в должности второго заместителя Прокурора Союза ССР. Он был легок на подъем и часто выезжал в командировки в различные регионы Союза: Дальневосточный край, Закавказье, Украину, Свердловск, Ростов-на-Дону и другие. В качестве заместителя Прокурора Союза ССР он курировал первое время уголовно-судебный отдел и Главную военную прокуратуру. После увольнения Ф. Е. Нюриной из прокуратуры республики в августе 1937 года Г. К. Рогинский некоторое время исполнял обязанности Прокурора РСФСР. Он являлся депутатом Верховного Совета РСФСР, был награжден орденом Ленина.

Рогинский был непосредственно причастен к гибели многих людей, чьи обвинительные заключения он так бесстрастно утверждал. Среди них немало прокурорских работников, в том числе первый Прокурор Союза ССР И. А. Акулов, и. о. прокурора республики Ф. Е. Нюрина, прокурор республики, нарком юстиции РСФСР и СССР Н. В. Крыленко – бывший благодетель Рогинского и прочие. Современники вспоминают, что, направляя в суд дела в отношении бывших соратников, Г. К. Рогинский, неуверенный и в собственной безопасности, был «неспокоен за себя и делал все возможное, чтобы заручиться поддержкой и доверием со стороны работников НКВД». Например, Рогинский присутствовал на казни И. А. Акулова вместе с заместителем наркома внутренних дел Фриновским. Когда Акулов сказал: «Ведь вы же знаете, что я не виноват», Рогинский стал осыпать бывшего Прокурора Союза ССР бранью. Позже он признавался, что далеко не убежден в действительной виновности Акулова.

У Рогинского были веские основания опасаться за свою судьбу – Вышинский мог сдать его органам НКВД в любое время, что он и сделал 25 мая 1939 года, направив лично начальнику следственной части НКВД СССР Кобулову строго секретное письмо. Там сообщалось, что в уголовном деле бывших судебных и прокурорских работников Красноярского края имеются данные о принадлежности Рогинского к контрреволюционной организации, якобы существующей в органах прокуратуры, и приложены были протоколы допросов. Кобулов передал эти материалы для проверки своему заместителю Влодзимирскому.