Александр Свечин - Искусство вождения полка (Том 1)

Я расценивал как основное и наиболее опасное направление — путь г. дв. Древеники — Задворники. Скорое установление контакта с соседом слева — 8-м полком — после его отхода в полном расстройстве днем, было сомнительно. Начинало темнеть. Я приказал относительно мало пострадавшему III батальону занять основной участок полка — г. дв. Древеники, имея впереди него, в 1 км, на опушке леса, густое и непрерывное сторожевое охранение. За ним, в д. Задворники, располагался полковой резерв — самый крепкий I батальон. Потрепанный и ослабленный II батальон назначался мной для обороны второстепенного участка у Мешкуцы. Батальоны немедленно двинулись на свои участки, так как неприятель следовал близко за нами. Во избежание каких-либо недоразумений с блужданием, я лично отвел II батальон в д. Мешкуцы. Участок был противный, болотистый{85}, чего я полностью, не слезая с коня, рассмотреть не успел. В реляции командира IV батальона 28-го Сибирского полка указывается: "в 19 час. вечера батальон подошел к д. Мешкуцы. Впереди д. Мешкуцы и влево до с. Древеники (заблуждение — на опушке леса южнее с. Древеники и у г. дв. Древеники. — А. С.) уже окапывался 6-й Финляндский стрелковый полк. Командир Финляндского стрелкового полка, бывший на своем правом участке, просил меня скорее становиться на позицию, так как немцы могли подойти каждую минуту".

III Сибирский корпус занимал фронт Соколово (исключительно) — г. дв. Олесино — высота 3,1 — д. Мешкуцы (исключительно), протяжением всего 5 км, 8-я Сибирская дивизия удерживала фронт всего в 2 км, 7-я Сибирская дивизия, моя непосредственная соседка — в 3 км, до г. дв. Олесино (включительно). Расположение штабов, по своему удалению совершенно не отвечало нервности войск, требовавших личного руководства и непосредственного присутствия начальников на поле боя. 7-я Сибирская дивизия имела сначала всего 3 батальона — 25 % своего состава — в боевой линии. 2 При этих условиях конечно занятие д. Мешкуцы не могло бы составлять для нее никакого вопроса. Теперь III Сибирский корпус имел бесспорное преимущество над 2-й Финляндской дивизией; почти все части, развернутые на его фронте, не принимали участия в дневной панике, так как были отведены в тыл с утра. 4-й батальон 28-го Сибирского полка встал на позицию несколькими минутами позже моего II батальона, но тогда, как последний подошел из пекла, сибирский батальон выдвинулся из тыла, из какой-то деревни на р. Лоша, где он провел часть дня.

Предоставив Чернышенко полную свободу, я ускакал через Бурбишки и далее по трудно проходимой для конного тропе через болото в с. Задворники. Напрямую через болото поддерживать связь, даже одиночными пешими людьми было затруднительно. Телефонная линия, связывающая III батальон с I батальоном в Задворниках, прокладывалась через деревни Бурбишки и Палоши; в последней расположилась центральная станция полка. О месте расположения штаба полка я указаний еще не давал, но полковой адъютант распорядился подыскать в с. Палоши хорошую, чистую избу.

Было совсем темно, около 21 часа, когда я прибыл в Задворники; там находился полковой резерв. На фронте полка бушевал ружейный огонь — немцы вплотную налезли на III и II батальоны. Обстановка рисовалась чрезвычайно печальной; штабы не удосужились еще распространить по фронту чрезвычайно приятные сообщения, поступавшие с нашего тыла и свидетельствовавшие, что сжимавший нас немецкий охват начал распрямляться и освободил сообщения 10-й армии. Мы продолжали ощущать себя окруженными, хотя уже более ими не были. Чрезвычайно отрицательное впечатление создавалось из-за внутреннего положения, на 3 фронта, которое занимала 10-я армия; оно приводило к тому, что при всяком нашем шаге назад мы тыкались на нагромождение обозов и парков. Это внутреннее положение, которое так любил Наполеон I, в условиях XX века становилось почти нестерпимым и вело к разложению. Невыгоды его усугублялись десятками тысяч беспризорных, одиноких, голодных солдат, которые бродили по всей площади внутри фронтов 10-й армии. Это были своего рода "отсталые"; только теперь они оказывались впереди своих рот. Наведение порядка в тылу затруднялось тем, что корпуса не имели каких-либо тыловых полос или путей, за состояние которых они отвечали бы. Все пути движения пересекались и смешались. Штаб армии издавал об этих путях распоряжения, из которых каждое отменяло предшествующие, и увеличивало путаницу; обозы руководствовались не какими-либо директивами, а собственным чутьем и разведкой. И, несмотря на все законные стремления штаба 10-й армии и его энергию по угонке обозов{86}, повозки, из-за нашего внутреннего положения находились все еще в слишком большом числе за боевой линией.

Отставание от своих рот в сильной степени поощрялось тем обстоятельством, что продовольствие ухудшилось почти катастрофически. Вечером 19 сентября стрелки уже трое суток не имели ни кусочка хлеба; расслабляющее влияние оказывали также бессонные ночи. Только после 5 совершенно бесхлебных дней удалось распределить по фунту хлеба — подвоз, находившийся неделю в параличе, только 21 сентября начал робко функционировать. Вина очевидно лежала не на тыловых органах 10-й армии, а вытекала из оперативного положения. Если "оперативная арифметика" задается целью ежедневно снабжать солдата полной порцией, то это конечно "школьно правильно", но не имеет ничего общего с оперативной действительностью. Излишняя заботливость может привести к катастрофе; штаб 10-й армии в конце-концов был прав, делая ставку на способность человеческого желудка временно воздержаться от хлеба.

Особенно мучителен в эти дни был соляной голод, который переживала 10-я армия. У местного населения нельзя было найти никаких запасов соли. Скот дешево продавался населением, и я приказал делать по 3 варки в сутки, с фунтовой порцией мяса в каждой. Но сваренный без соли суп выплескивался стрелками, он был отвратителен на вкус; стрелки ели только мясо, а хлеб стремились заменить не часто попадавшимся на полях картофелем. Приблизительно такую же еду мог отыскать себе и умышленно отбившийся от роты солдат.

До 2 час. утра 20 сентября немцы упорно лезли. Накануне днем они наблюдали картину полного бегства и разложения III Сибирского корпуса и части 2-й Финляндской дивизии, и эта картина естественно провоцировала их на продолжение преследования ночью.

Надо было добивать разложившегося противника. Небольшая немецкая колонна в темноте напоролась на ф. Олесин, где была отбита свежим батальоном 7-й Сибирской дивизии. Главное же направление преследования немцев через Древеники выводило на весь участок 6-го полка, который был вынужден ввязаться в бой, еще не осмотревшись на местности.