Отто Коцебу - Путешествия вокруг света

В одно мгновение мы поворотили корабль, и в самом деле нельзя было терять ни малейшего времени, так как мы плыли прямо на мель, которая скрывалась от нас из-за пасмурной погоды; едва лишь мы успели осознать свое положение, как солнце скрылось за облака, и мы снова были в опасности.

Большая часть этих мелей едва достигает поверхности моря; они не обширны и отвесно вздымаются из глубины моря. В ясную погоду их можно заметить в довольно большом отдалении, поскольку каждая мель отличается темным пятном на поверхности воды; но когда погода бывает пасмурная, то вся поверхность моря имеет темный цвет, и опасность усматривается только тогда, когда ее почти уже нельзя избегнуть; то же самое произошло и с нами. Несколько раз мы поворачивали корабль; наконец, пошел дождь, скрывший от нас окрестности, и наступили шквалы, опять разорвавшие марса-шкоты. Я уже более не думал о дальнейшем плавании, а заботился единственно о том, чтобы возвратиться в прежнюю гавань.

Наконец, после бесчисленных поворотов между коралловыми утесами и мелями, нам удалось счастливо достичь нашего якорного места; все люди были до крайности утомлены, целых три часа находясь в самом напряженнейшем труде. В продолжение этой неудачной экспедиции мы подвинулись на 7 миль к О; с салинга видели в этом направлении берег и заключили, что находимся посреди кругообразной цепи островов.

13-го числа мы также имели дурную погоду; нас беспрестанно беспокоили шквалы, которые иногда были столь жестоки, что я опасался повреждения якорных канатов; после проливного дождя ветер несколько поутих. После полудня я послал на Козий остров за водой, чтобы сберечь взятый нами с Сандвичевых островов запас ее. Мы видели, что шедшая от О лодка привалила к Козьему острову, а унтер-офицер, возвратясь с водой, доложил, что он нашел там людей, принявших его дружелюбно, и что несколько женщин старались забавлять его пением и плясками. Сегодня мы отдыхали, празднуя Новый год [по старому стилю], а я занимался приготовлениями к поездке на гребных судах, как только погода немного прояснится.

14-го утром увидели мы лодку, шедшую от О под парусом и привалившую к Козьему острову; это была уже вторая лодка с той стороны; поэтому я предположил, что настоящее пребывание дикарей должно быть в восточной части группы. Штурман, которого я посылал с поручениями на остров, возвратился с известием, что он нашел там чужих островитян, что его угощали вареной рыбой и печеными плодами хлебного дерева, а женщины увеселяли его пением и плясками. Каждое свидание с дикарями подтверждало наше мнение об их добродушии.

Они все еще боялись коз, из которых одна сегодня особенно их устрашила: когда штурман подошел к хижинам, то старшина поднес ему пук цветов в знак мира; в это же время козел бросился к нему, вырвал цветы из рук испугавшегося дикаря и ударил его рогами; весьма естественно, что дикарь со всеми своими товарищами убежал с громким криком, и штурману стоило много труда приманить их обратно к жилищам, что удалось ему только, когда он прогнал коз в кустарник.

Погода была сегодня очень хорошая и весьма благоприятная для намеченной поездки; в час пополудни я оставил «Рюрика» на двух хорошо вооруженных шлюпках, взяв с собой ученых, лейтенанта Шишмарева и нескольких матросов. Всего нас было 19 человек, и мы запаслись продовольствием на пять дней. В 3 часа пополудни достигли мы пятого острова, где я решил переночевать. Сегодня я совершил столь недальний путь с тем намерением, чтобы матросы, которые должны были беспрестанно грести, на первый случай не истощили свои силы; притом мы все желали удовлетворить свое любопытство исследованием кораллов на острове и рифах.

Случилось так, что мы пристали к берегу во время прилива, а поэтому могли удобно ввести наши суда в канал между пятым и шестым островом; с наступлением отлива они стояли на суше, и мы не могли пропустить время прилива по прошествии 12 часов, чтобы вывести их в море. Мы устроили лагерь на прекрасном лугу под тенью панданового дерева; пока разводили огонь, я прогуливался с ружьем по острову, а естествоиспытатели занимались кораллами. Вскоре я прошел остров во всех направлениях, ибо окружность его не более полумили.

Внутренность его состоит из больших коралловых камней, покрытых слоем чернозема толщиной самое большее в 2 дюйма, между тем как на Козьем острове последний имеет в некоторых местах до трех футов. Эта разница доказывает, что небольшой остров появился гораздо позже; впоследствии мы по всей цепи сделали заключение, что меньшие острова во всем отстают от больших, и на них растительность весьма скудная, поскольку имеется недостаток в земле, которая образуется только в продолжение многих лет от падающих с растений и гниющих листьев.

Мысли мои смешались, когда я подумал, сколько времени потребуется, чтобы такой остров возведен был из неизмеримой глубины моря на его поверхность и сделался видимым. Со временем эти острова примут другой вид, ибо соединятся между собой в одну кругообразную полосу земли, в середине которой будет находиться лагуна; но и этот вид переменится, поскольку животные не перестанут возводить свое здание; таким образом исчезнет вода и в середине круга и получится один большой остров. Странное чувство охватывает человека, когда он ходит по живому острову, в глубине которого господствует величайшая деятельность[115].

Я посетил и шестой остров, на который прошел во время отлива сухим путем; он совершенно подобен пятому, у омываемых открытым морем берегов свирепствует бурун, брызги пенящейся воды взлетают вверх на несколько саженей; по берегу раскиданы в разных местах длинные коралловые камни, которые, вероятно, во время жестоких штормов оторвались от рифов и брошены на берег; множество разнородных раковин и коралловых обломков покрывает берег. Я озирался во все стороны, не найду ли птицы, заслуживающей быть помещенной в нашем собрании редкостей, но тщетно.

Вскоре я возвратился в наш лагерь, где мы все с удовольствием расположились вокруг самовара и сердечно радовались, что находимся на столь достопримечательном, нами самими открытом острове. Шамиссо и Эшшольц возвратились с множеством редких кораллов и морских животных; беседа их была весьма поучительна, и мы слушали их разговор с величайшим вниманием, пока, наконец, крысы и ящерицы, унося наши сухари, не отвлекли нас.

По исследованиям Шамиссо и Эшшольца, здешние крысы и ящерицы ничем не отличаются от европейских; был задан вопрос: откуда они сюда пришли. Эту задачу можно разрешить только предположением, что животные занесены сюда на каком-либо корабле, разбившемся тут. Такой же вопрос был задан, когда наши обыкновенные мухи непрестанно нас мучили. На деревьях видели мы множество ползающих улиток. Посреди многообразных любопытных исследований и замечаний этого рода наступил вечер, и мы сели за ужин, состоявший из английского патентованного мяса.