Александр Каревин - Исторические шахматы Украины

Оглоблиноведы тщательно обходят стороной вопрос о причине увольнения своего кумира с поста уже через месяц после назначения. Говорят что угодно, только не правду. А все было банально. Немцы обнаружили, что в возглавляемой бургомистром городской управе производятся махинации с имуществом расстрелянных евреев. Вызванный на допрос в гестапо Александр Петрович со страху упал в обморок. На его счастье, оккупанты были брезгливы. Об Оглоблина мараться не стали, просто выгнали.

Всплыл он уже в 1942 году на должности директора Музея-архива переходной эпохи. И вновь-таки, сообщая о новом назначении, оглоблиноведы, как правило, сознательно не уточняют, что представлял собой Музей-архив. Между тем он не являлся (как можно подумать) культурным или научным учреждением. Создание данного заведения преследовало чисто идеологическую задачу – демонстрировать «всемирно-историческое значение борьбы, проводимой великим немецким народом под руководством фюрера Адольфа Гитлера» и «помощь украинского народа немецкой армии в ее борьбе за построение Новой Европы».

Оглоблин старался угодить оккупантам как мог. Только вот мог он, по причине скудоумия, немного. Посетивший Музей-архив немецкий ученый Йозеф Бенцинг отметил крайне примитивный уровень подготовленной Александром Петровичем экспозиции и порекомендовал закрыть «лавочку»…

Новым занятием Оглоблина стало написание «научных» статей, прославлявших немецкую цивилизаторскую миссию в Украине. Их публиковала газетка «Новое украинское слово», даже «национально сознательными» украинскими «учеными называемая «рептилькой». Ну а потом Александру Петровичу пришлось бежать вместе с оккупантами…

После войны

Оказавшись на Западе, он пережил немало неприятных минут. Диаспоряне припомнили Оглоблину борьбу с «буржуазным национализмом». Но он выкрутился. И опять стал сочинять «научные труды». Такие же, как в СССР, только меняя «плюсы» на «минусы» и наоборот. Скажем, Мазепа у него из «предателя украинского народа» превратился в «украинского патриота» и «великого государственного деятеля», «шведские захватчики» стали «союзниками», а «блестящая победа под Полтавой» оказалась «Полтавской катастрофой» и т. п.

Александр Петрович состоял в целом ряде «научных» организаций, созданных украинской диаспорой, и оглоблиноведы считают это доказательством его значимости в ученом мире. Дело, однако, в том, что организации эти, несмотря на свои солидные названия, занимались преимущественно не наукой, а пропагандой «украинской национальной идеи». Следовательно, членство в них характеризует Оглоблина как пропагандиста, но не ученого.

Ученым же (рискну это утверждать) он вообще не являлся. Научная часть оглоблинских писаний на поверку оказывается простым пересказом сочинений других авторов (часто при этом не указывается первоисточник). Там же, где Александр Петрович пытается выступать в качестве самостоятельного исследователя, его работы перестают быть научными. Очень уж необоснованные (чтобы не сказать – глупые) выводы, тенденциозность, подмена фактов домыслами – это не наука.

И еще одно замечание. На мой взгляд, неправомерно причислять Оглоблина к тем персонажам нашей истории, которые смели «свое суждение иметь». Его «суждения» всегда совпадали с мнением, господствовавшем в среде его обитания, независимо от того, была ли эта среда компартийной, нацистской или диаспорной «национально сознательной». Он был типичным хамелеоном и никем больше.

Впрочем, свое мнение я никому не навязываю. Те, кто именует Александра Петровича «светочем мировой науки», имеют право оставаться при своих убеждениях. Стоит ли прославлять Оглоблина или нет – каждый волен решать сам.

Леонид Кучма: путь наверх

Персонажами данной книги являются, как правило, люди минувшего времени. Те, кто давно уже отошел в мир иной. Эта глава исключение, ибо речь пойдет о еще живущем и, кажется, даже здравствующем человеке. Деятельность Леонида Даниловича Кучмы, второго президента независимой Украины, оценивают сегодня по-разному. Но в любом случае роль в истории он сыграл значительную.

Родился будущий глава Украинского государства 9 августа 1938 года в глухом полесском селе Чайкине Новгород-Северского района Черниговской области. Когда-то здесь был хутор какого-то Чайкина. Отсюда и связанное с морской птицей название в местности, где эту птицу отродясь не видали.

Отца мальчик практически не знал. Лёне не было и трех лет, когда тот ушел на войну, да так с нее и не вернулся. Пропал без вести. Лишь спустя полвека стало известно, что старший сержант Данило Прокопович Кучма в 1944 году умер от ран в госпитале близ Новгорода.

Мать – Прасковья Трофимовна – осталась одна с тремя детьми (кроме Леонида росли еще старшие – Александр и Вера). Время было нелегкое: голод, холод, разруха. В оккупацию фашисты сожгли Чайкино дотла, и после изгнания врага селянам приходилось жить в землянках. У кого в семье имелись взрослые мужчины, мог отстроиться вновь. У вдовы такой возможности не было. Вдобавок ко всему, как только старший сын немного подрос, его по трудовой мобилизации забрали в Донбасс.

Прасковья Трофимовна работала в колхозе, выбиваясь из сил. Соседи вспоминали, что она часто плакала. Наверное, сетовала на судьбу и уже не надеялась на лучшее. Но тут семейству Кучма улыбнулась удача.

Руководить сельсоветом в Чайкино направили одинокую женщину из Западной Украины. Колхоз построил ей дом, а она взяла к себе Прасковью Трофимовну вместе с дочерью и сыном. Взяла, наверное, не из одной жалости. Лёнина мать прекрасно готовила, и можно предположить, что у главы сельской администрации она выполняла обязанности кухарки и домработницы.

Через пару лет председатель сельсовета уехала домой, а сооруженное для нее жилье досталось Кучмам. Сложившуюся ситуацию Прасковья Трофимовна использовала полностью. Теперь она не только распоряжалась в доме, но и сдавала угол учителям, которых направляли преподавать в чайкинскую школу.

Помимо материальной выгоды это приносило и пользу иного плана. Надо думать, к сыну своей хозяйки педагоги относились снисходительнее, чем к другим ученикам, и Лёня ходил в отличниках. Впрочем, «самым лучшим учеником» (как будут уверять впоследствии составители панегириков президенту) он не являлся.

Примечательная деталь: обучение в Чайкине велось на русском языке. В этом не было ничего странного. Черниговское Полесье – особый регион Украины. Украинский язык до недавнего времени там вообще не был распространен. Когда Кучма стал президентом, некий ушлый журналист, раньше других изготовившийся сочинять панегирик главе государства, поторопился на его малую родину. И с сожалением констатировал: «Мы ни от кого из поколения Леонида Даниловича и более молодых не услышали украинского языка».