Джоэл Макайвер - Black Sabbath:история группы
Шестиминугная «Born Again» очень достойна: гитара и бас, усиленные студийными эффектами, звучат завораживающе. Что касается лирики, то здесь Гиллан забирается на территорию Дио с его драконами и магами, выводя серьезные строки («Я меч свой и гнев прямо в сердце направлю богам. / Им кажется, будто сейчас мы все те же, как прежде»), которые в то время выглядели глубокими. Музыкально эта медленная, эпичная композиция поддерживает нужный эмоциональный настрой, а длинная концовка с эффектным соло Айомми прекрасно ее завершает.
«Возьми меня к реке, детка, выпьешь глоток? / Когда к тебе спущусь, подкинешь мне пару строк?» - начинает Гиллан «Hot Line», неплохую, хоть и банальную рок-песенку с сочным риффом и немного назойливыми клавишными аранжировками. Обычные крики вокалиста воспринимаются тут слегка неуместно, однако другие, удачные моменты сглаживают это впечатление.
Завершает альбом «Keep It Warm», история мужчины, находящегося в плену обязательств перед женщиной: «Ты слышала о том, что говорят в округе? / Болтают, я одрях, совсем остепенился. / Да это все вранье, конечно, все не так. / Тебя люблю я, детка, но и жечь не разучился», - поет Гиллан. Айомми лихо и непринужденно закручивает свои соло, Гизер виртуозно играет со сменой темпа, и песня замедляется, достигая финальных аккордов.
Несмотря на все свои изъяны, в основном связанные со звуком и текстами, «Born Again» стал чрезвычайно популярным. У многих поклонников «Sabbath», тем не менее, сложилось ощущение, что Гиллан не проникся духом группы и был на альбоме лишь гостем. Самому же Иэну, судя по его словам, все очень понравилось: «Было весело. Типичный одноразовый проект. Все произошло самым странным образом - мы напились, и вот я уже в группе, даже не узнав ее толком, - тем не менее я должен сказать, что всем доволен и ни о чем не сожалею. Мы записали целый альбом, да еще плюс репетиции, а мне, как обычно, пришлось сочинить много текстов. При этом я почти не видел остальных, они были настоящими совами, а я все-таки предпочитаю работать днем. Когда они возвращались из походов по бирмингемским клубам, я уже вставал и готовил завтрак».
Я спросил Иэна, в чем, по его мнению, секрет популярности этой пластинки. «С современной техникой каждый может создавать отличные хард-роковые композиции, но здесь дело не в аккордах, а в том, как ты их играешь. Все дело в исполнителе, и это очень важно. Если говорить о том, откуда что берется, и, если можно провести параллели между Сиэтлом [видимо, речь идет о грандже] и Бирмингемом, станет ясно, что у истоков стоит Тони Айомми. Я не помню никого, кто в то время играл на его уровне. Нет, он не лучше Ричи [Блэкмора]: как можно быть лучше? А то иногда похоже чуть ли не на рок-олимпиаду: кто сыграет быстрее или споет громче. Я говорил об этой нелепой ситуации в своей книге. Нет, каждый из этих двоих равен сам себе. И ни один не лучше другого».
Благодаря Дону Ардену последовавшее за альбомом турне стало легендой: он придумал экстравагантные сценические образы, соответствовавшие песням (любопытно, что годом позже вышел фильм «Spinal Тар» - «Спинномозговая пункция», в котором весь этот пафос был высмеян в довольно жесткой форме). Гизер потом рассказывал журналисту Джебу Райту: «Ко мне эта идея не имеет никакого отношения! Я был единственным, кто сказал, что это банально. Нашим менеджером тогда был отец Шэрон Осборн, Дон Арден. По его плану на сцене должны были соорудить Стоунхендж. Он все рассчитал и вручил нашему гастрольному менеджеру». Все бы шло хорошо, но Арден совершил серьезную ошибку: «Он расписал все размеры, но имел в виду футы. Изготовители декораций, естественно, вместо пятнадцати футов прочитали пятнадцать метров. Высота этой громады составила сорок пять футов, поэтому она не влезала ни на одну сцену. В результате мы ее оставили на складе. Изготовление этой хреновины обошлось нам в целое состояние, но она не помещалась ни в одно здание в мире!»
Айомми добавил: «По правде говоря, мы себе и представить не могли, какой здоровой окажется эта штука. В результате мы выступили при полных декорациях только один раз, на фестивале в Рединге. Представляешь, мы не могли ее втиснуть даже в гигантские американские площадки. Когда нам показывали модели, мы и не догадывались, что эта штука в реальную величину будет выше гребаного отеля. Создатели „Spinal Тар" украли идею, но перевернули ее в своем фильме с ног на голову!»
Гиллан позднее написал об этой громаде: «Она была разделена на секции, которые вкладывались друг в друга. Их запаковали в контейнеры и привезли в Канаду, а точнее - на хоккейный стадион „Maple Leaf Gardens" в Торонто, откуда мы начинали турне. Большинство секций так и остались в контейнерах, потому что нам удалось установить только три монолита и две поперечины, да и то с большим трудом. Вся эта громада высилась на тридцать футов».
На этом чудачества не кончались. По сценарию шоу, во время вступления на вершине Стоунхенджа должен был сидеть карлик, одетый в костюм дьяволенка с обложки пластинки, и изображать жуткие звуки детского плача. Затем он должен был упасть с монолита (на заранее спрятанные маты). После этого по сцене проходил парад роуди (Гиллан: «…переодетых друидами, - на лица надвинуты капюшоны, а из-под ряс кроссовки торчат»), пытавшихся изобразить одержимых демонами монахов. Было сразу ясно, чем закончится весь этот театрализованный идиотизм. Развязка наступила на одном из первых шоу. Хотя Гиллан и Биван были озабочены возможными неприятностями, которыми грозило подобное серьезное (если не сказать больше - претенциозное) действо, Арден легкомысленно заявил: «Да не парьтесь, детишкам понравится», - и шоу стартовало. К сожалению, Гиллан все еще доучивал слова отдельных песен и брал с собой на сцену листок с текстами. Поэтому когда по сюжету шоу сцену заволокло туманом (для этого организаторы использовали сухой лед), листок благополучно сдуло и Гиллан остался без текстов и без поддержки, в полной неразберихе. Как он пишет, «по какой-то причине на генеральной репетиции сухой лед не использовали, а теперь [во время шоу] всю сцену заволокло плотным белым туманом. Мне тут же пришлось отправиться в безнадежную погоню за листком со словами. Я нырнул в гущу облака и принялся тщетно блуждать во тьме, пытаясь найти проход на авансцену. По сигналу [к началу концерта] я остановился, причем из облака торчала только моя голова, и начал петь какую-то бессмысленную тарабарщину… Туман потихоньку рассеивался, поэтому мои приседания и попытки нашарить листок стали смотреться уже совсем нелепо. И мне, и слушателям ничего не оставалось, кроме как беспомощно хихикать».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
