Однополчане - Дмитрий Иванович Скоробогатов
— Умрем, но врага не пропустим! Огонь на меня! — подал команду Глуховский.
На огневых позициях знали, что стреляют по квадрату, где находятся наблюдательные пункты командиров батарей и дивизиона. Тяжело было, но приказ командира — закон.
Когда огонь прекратился, воины пустили в ход противотанковые и противопехотные гранаты, открыли стрельбу из автоматов и пулеметов. Гитлеровцы не выдержали и отступили.
Ранним утром немцы произвели огневой налет. Вражеские снаряды образовали сплошную полосу разрывов на нашем переднем крае. Вскоре гитлеровцы начали психическую атаку. Пехота шла во весь рост, развернутым строем, ведя шквальный огонь из автоматов, — живая стена темно-стального цвета, поддерживаемая танками и самоходками. Она быстро приближалась к нашему переднему краю. Последние усилия прилагали гитлеровцы, чтобы прорвать кольцо, созданное армией А. В. Горбатова.
Командир дивизии полковник М. А. Греков приказал нам открыть неподвижный заградительный огонь. По каналам связи во все три полка полетела эта команда. Через несколько секунд артиллеристы открыли огонь. Стена разрывов, постояв некоторое время неподвижно, начала медленно сползать по склону, накрывая наступавших немцев. Огненный шквал уничтожал все живое на фронте до двух километров. Вражеская пехота распалась на мелкие группы и залегла, а боевые машины продолжали двигаться вперед.
Отдельным танкам и самоходкам удалось все же прорваться сквозь артиллерийский огонь. На большой скорости они устремились к деревне. Не успела команда полковника М. А. Грекова об открытии огня прямой наводкой дойти до командиров орудий, как они сами, по собственной инициативе, открыли стрельбу. Вскоре мы перешли на методический огонь. Гитлеровцы вынуждены были отступить. Их атака захлебнулась. Все двенадцать прорвавшихся танков были уничтожены орудиями прямой наводки 348-й стрелковой дивизии.
Еще несколько раз контратаковали гитлеровцы, но безрезультатно. Их последние надежды на прорыв кольца окружения рухнули. Стойко, с исключительным мужеством дралась 348-я стрелковая. Лишь на флангах удалось просочиться отдельным вражеским подразделениям, но и они были уничтожены воинами второго эшелона.
Утром 30 апреля в полосе 3-й армии было уже спокойно. Фашистская группировка, пытавшаяся прорваться восточнее Берлина, перестала существовать. Понеся огромные потери, немцы потеряли всякую способность к сопротивлению. Бросая орудия, минометы, танки, они разбегались по лесам и целыми ротами и батальонами сдавались в плен.
30 апреля наши войска заняли рейхстаг. В тот же день войска 1-го Украинского фронта встретились на Эльбе с американскими войсками. Было чему радоваться!
В полночь 30 апреля я получил шифрограмму генерала Б. И. Кознова, в которой было передано распоряжение командира 3-го Ленинградского артиллерийского корпуса прорыва генерала В. М. Лихачева о возвращении бригады в состав дивизии.
Во втором часу ночи мы уже были на пути к Берлину, а утром 1 мая сосредоточились в его северо-западном районе. Нам поставили задачу задержать немецкие войска, пытавшиеся вырваться из города.
Остатки Берлинского гарнизона продолжали отчаянно сопротивляться. Части 29-го стрелкового корпуса после двухдневных боев, 1 и 2 мая, выбили фашистов из нескольких кварталов и заняли южную часть парка Тиргартен. Артиллерия немцев, стараясь противодействовать натиску наших войск, резко повысила активность. Особенно упорно дрались фаустники.
В ночь на 2 мая наступила небольшая пауза. Войска готовились к последнему штурму. Танки и орудия подтягивались к переднему краю. Артиллеристам 8-й гвардейской армии было приказано обеспечить огонь большой плотности по рубежам, удерживаемым противником. Подготовив необходимые данные, артиллерийские командиры ждали команды «Огонь!». И такая команда была дана. На врага обрушился шквал огня. Спустя 20 минут последовала команда «Стой!». К утру стрельба в городе начала постепенно стихать. Немцы не выдержали и стали сдаваться в плен.
2 мая в 15 часов остатки гарнизона Берлина во главе с генералом от артиллерии Вейдлингом и его штабом полностью и безоговорочно капитулировали. Город запестрел самодельными белыми флагами. В разных частях его догорали пожары. Весь день 2 мая части нашей дивизии принимали пленных и отправляли их в тыл.
Вечером мы, артиллеристы, как и весь советский народ, с замиранием сердца слушали приказ Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина, в котором, в частности, говорилось, что войска 1-го Белорусского фронта при содействии войск 1-го Украинского фронта завершили разгром берлинской группы немецких войск и полностью овладели Берлином. В этот день для нашей 18-й Краснознаменной Гатчинской, ордена Суворова артиллерийской дивизии прорыва РГК закончились боевые действия. Однако части дивизии еще некоторое время оставались на своих местах, готовые в любую минуту выполнить новый приказ командования. Мы приводили в порядок материальную часть, надевали чехлы на стволы гаубиц. Все были веселы, звучали песни. Домой, на Родину, посылались письма — надо скорее уведомить близких, что ты жив, здоров...
В штабной батарее бойцы качали повара Антона Ивановича.
— Отпустите, ребятки! — кричал он с притворным ужасом. — Войну провоевал, жив остался, а вы доконаете...
В это время к кухне подошла молодая немка с ребенком на руках. Глаза ее были полны слез, голос дрожал. Она протянула закопченную кастрюльку — просила дать малышу еды. Повар, не раздумывая, налил полную кастрюльку добротных солдатских щей, в крышку положил каши и дал еще буханку белого хлеба. Женщина поблагодарила и, кланяясь, ушла.
Такие случаи в те дни были не единичны. Естественно, что гуманное отношение наших солдат к жителям Берлина вызывало ответные дружественные чувства.
Бои еще продолжались на западе и на юге Германии, но там наших сил было достаточно. Освободившиеся части выводились из Берлина и располагались в его окрестностях на отдых. Вскоре приказ на отдых пришел и к нам. С утра 6 мая длинная колонна пушек, минометов и гаубиц появилась на Берлинерштрассе. Нам предстояло идти по тем же дорогам, по которым мы недавно наступали. Но теперь здесь было спокойно: ни тяжелого грохота рвущихся снарядов и мин, ни треска пулеметных очередей, ни мощных разрывов авиабомб.
Во второй половине дня части дивизии прибыли к месту назначения в район Херцфельде, Верльзее, в 30 километрах юго-восточнее Берлина. Начался новый период нашей жизни — период боевой учебы и мирной работы. Впервые за долгие годы мы находились на мирном положении.
Теперь наша бригада именовалась 58-я Краснознаменная Таллинская, ордена Суворова II степени гаубичная артиллерийская бригада, а полное название ее полков звучало так: 1220-й — Гдыньский орденов Кутузова и Богдана Хмельницкого; 1229-й — Краснознаменный, ордена Кутузова III степени; 1300-й — ордена Кутузова, двух орденов Александра Невского, ордена Красной Звезды.
Поздно ночью 8 мая начальник политотдела подполковник К. А. Чернов и начальник контрразведки бригады майор И. И. Косточка, дежурившие у рации, сообщили мне, что гитлеровская Германия полностью и безоговорочно капитулировала. Не было предела нашему ликованию.
