Ирина Ободовская - После смерти Пушкина: Неизвестные письма

Мы были на кладбище Александро-Невской лавры в Ле­нинграде и разыскали надгробие Натальи Ивановны с очень интересной надписью. Там значится: «Фризенгоф Наталья Ивановна, урожденная Загряжская. Баронесса Фризенгоф, родилась 7 августа 1801 года. Скончалась 12 ок­тября 1850 года».

Урожденная Загряжская! Старики Местры были, несо­мненно, религиозными людьми и вряд ли стали бы лгать на надгробной надписи, указывая чужую фамилию...

А. И. Загряжский жил в имении Кариан, под Тамбовом. Свидетельство о рождении Натальи Ивановны тоже дано в Тамбове. Когда умер А. И. Загряжский, он оставил большое состояние, которое было разделено между тремя сестрами. Получив после брата наследство, Софья Ивановна вскоре вышла замуж за Местра. А наследство действительно было солидное: судя по материалам гончаровского архива, доля каждой из сестер оценивалась в 300 ООО рублей! После бра­та, видимо, осталась его дочь, родившаяся у неизвестной нам женщины, и бездетные Местры взяли девочку к себе. Но, очевидно, не удочерили в законном порядке, так как в брачном свидетельстве она значится Ивановой. Почему? Сделаем еще одно предположение. Прежде всего, Местры, может быть, надеялись, что у них будут еще и свои дети, но главное, тогда из наследства пришлось бы выделить извест­ную долю и дочери Александра Ивановича, а этого, по-види­мому, все сестры не хотели. Однако, мы полагаем, что Со­фья Ивановна дала за своей воспитанницей хорошее прида­ное.

Но тут возникает еще один вопрос: даты на надгробии. Если судить по надписи, то Наталье Ивановне в 1836 году, когда она вышла замуж за Фризенгофа, было 35 лет, а ему... 29! Странный брак...

В молодости Наталья Ивановна была, видимо, интерес­ной девушкой. Местры долгое время жили в Италии. Там ее окружала масса поклонников, среди которых были и рус­ские, путешествовавшие в то время по Италии, так, например, князь Петр Мещерский, поэт В. А. Жуковский, посвя­тивший ей стихотворение «Поляны мирной украшение», которое и записал ей в альбом. Золотая молодежь, окружав­шая Наталью Ивановну, даже образовала специальный «ор­ден» поклонников русской красавицы. В Италии она встре­тила и Густава Фризенгофа.

Отец барона Густава Фогеля фон Фризенгофа, Ян Фо­гель Фризенгоф, жил в Вене (умер в 1812 году). По некото­рым сведениям, его семья происходила из Эльзаса; Ян Фо­гель в свое время переехал на службу в Австрию и там полу­чил от австрийского императора наследственный титул ба­рона. Эльзасские корни Фризенгофов очень интересны: в Эльзасе жили Дантесы. Не были ли эти семьи знакомы еще в давние времена, и не этим ли объясняется, как мы увидим далее, что Фризенгофы принимали у себя в Вене Жоржа Дантеса и Екатерину Николаевну?

Густав Фризенгоф родился в Вене в 1807 году. В 1828 го­ду окончил юридический факультет Венского университета и в 1830 году, путешествуя по Италии, познакомился с Ната­льей Ивановной. Фризенгоф получает сначала назначение в посольство в Дрездене (Саксония), а через три года на дол­жность атташе — в австрийское посольство в Неаполе. Местры долго путешествовали по Италии, а с 1832 года жили в Неаполе, таким образом, Фризенгоф встречался с их воспи­танницей в течение пяти лет, прежде чем сделал предложение. Свадьба состоялась в Неаполе в 1836 году.

В 1839 году Густав Фризенгоф получает место в австрийском посольстве в Петербурге, Местры и Фризенгофы едут в Россию. Путешествуя за границей, они постоянно поддер­живали связь с Екатериной Ивановной Загряжской и были в курсе всех петербургских событий. По приезде, как мы уже говорили, Местры поселились в одном доме с семьей Пушкиных и Александрой Николаевной. Там ли жили Фризенгофы или отдельно в посольском доме, пока выяснить не удалось. Но несомненно одно: в это время установились тес­ные дружеские отношения Натальи Николаевны, и особен­но Александры Николаевны, с Натальей Ивановной Фризенгоф. В письмах к брату Адольфу за 1839—1841 годы Гус­тав Фризенгоф часто упоминает об их встречах с обеими се­страми.

В 1841 году, как мы упоминали, Фризенгоф был отозван в Вену, и, видимо, до 1850 года супруги не возвращались в Россию, хотя, возможно, и приезжали навестить стариков Местров. Очевидно, в середине или конце 40-х годов Фри­зенгоф вышел в отставку.

В 1850 году, приехав погостить в Россию, Фризенгофы жили у Местров, и после смерти Натальи Ивановны Густав остался у них. В августе 1851 года скончалась Софья Иванов­на. Старик Местр был уже тогда серьезно болен.

После смерти жены Фризенгоф стал постоянно бывать в доме Ланских. Вот что пишет он брату.

«...Ты знаешь, что обе сестры Гончаровы, начиная с первого нашего пребывания здесь (в Петербурге), стали наши­ми — Натальи и моими — близкими приятельницами и что у нас была, в особенности к Александрине, большая симпа­тия, вызванная оценкой ее характера. Когда моя Наталья перед своей смертью переехала в город, Александрина, у которой было больше свободного времени, была ее посто­янной собеседницей, а в последние печальные дни и ее неу­томимой сиделкой. Естественным последствием этих пред­шествовавших событий было то, что в течение целой зимы я охотнее всего бывал у Ланских и находился преимущест­венно в общении с Александриной, с которой одной во всем Петербурге я мог сколько угодно говорить о своей Наталье — наша тетушка от этого уклонялась — и находил утеше­ние и поддержку».

А. В. Исаченко в статье «Родственники Пушкина в Слова­кии», где был впервые опубликован отрывок из этого пись­ма (оригинал не датирован), относит его к марту 1852 года. Мы полагаем, что оно было написано гораздо раньше. Этим письмом, как говорится в статье, Фризенгоф извещал своего брата о вторичной женитьбе. Свадьба состоялась 6 апреля 1852 года, и не может быть, чтобы Фризенгоф писал о том брату чуть ли не накануне. В архиве Фризенгофов в ИРЛИ есть письмо Александры Николаевны от 4/16 января 1852 года к Адольфу Фризенгофу, в котором она пишет, что, вступая через несколько месяцев в их семью, она хотела бы напомнить ему, что когда-то давно они познакомились у те­тушки Загряжской, что, может быть, он помнит об этом, и они встретятся как старые знакомые. (Отметим, кстати, что Адольф Фризенгоф приезжал в Россию, надо полагать, в пе­риод 1834—1836 годов и, возможно, был знаком с Пушкины­ми, которых мог встретить у Загряжской.) Принимая во вни­мание привязанность Адольфа к Густаву и к его сыну Григо­рию (от первой жены), Александра Николаевна выражает надежду, что частицу этого чувства он перенесет и на нее, которая волею провидения предназначена заменить им ту, что ушла от них и которую она сама нежно любила. В заклю­чение Александра Николаевна говорит, что одобрение вы­бора Густава будет иметь для нее огромное значение.