Вторник. Седьмое мая: Рассказ об одном изобретении - Юрий Германович Вебер
Маленькая шлюпка, едва заметная на глади обширного рейда, отчалила от берега. Отчалила и стала медленно подвигаться в сторону крейсера.
На палубе Маркони просили рассказать о его первых шагах. Он красочно описал: чердачная комната в вилле «Грифон», опыты в садах и среди холмов усадьбы Понтехио…
Шлюпка подползала ближе. Можно было различить две фигуры в ней: гребец и против него одинокий пассажир. Взмахи весел становились заметней, как бы сильней.
Маркони рисовал перед слушателями картину успехов своего предприятия. Британское правительство предложило ему установить беспроволочную связь с Канадой. Затем последует Австралия…
Соляри, находившийся тут же, молча оберегал приборы от прикосновения слишком любознательных рук.
Шлюпка пристала вплотную к кораблю. Пассажир, неловко шагнув из нее, стал медленно взбираться по ступенькам трапа. Серый летний котелок его уже показался над бортом палубы.
Маркони продолжал занимать своих слушателей, шутливо отвечая на многие вопросы.
Вновь прибывший одинокий гость в сером котелке направился туда же, на бак, где сгрудились зрители. По дороге вдруг остановился. Поднял голову. Он смотрел вверх. Там, на фоне бледно-голубого неба, между двумя мачтами протягивалась сеть тонких проволок. Антенна! Он смотрел на нее и, словно вслушивался, как она тихо гудит, слегка дрожа, покачиваясь на ветру. Пошел дальше. Высокий, немного грузный, но держащийся очень прямо.
Встал позади круга зрителей, как бы не желая мешать, следя за речью Маркони.
Те, кто был здесь из кронштадтских, не могли тотчас не узнать его. Эту высокую фигуру, эту жиденькую бородку, окаймляющую бледное, усталое, рано отяжелевшее лицо. Попов Александр Степанович. Их кронштадтский преподаватель, их известный любимый лектор. Несмотря на то что он уже как год стал профессором Электротехнического института и живет теперь в Петербурге, все равно его по-прежнему считают своим, кронштадтским. Он наезжает иногда в свободный день сюда, приходит в Минный класс, в физический кабинет, беседует со знакомыми, со своим бывшим ассистентом Рыбкиным. Навещает также и мастерскую в порту, которую он сам все-таки кое-как организовал для выделки и ремонта приборов беспроволочного телеграфа.
Видно, и сегодня не утерпел. Приехал в Кронштадт, чтобы побывать на крейсере, чтобы взглянуть на…
Маркони что-то говорил занятное, когда переводчик, наклонившись к нему, тихо шепнул, скосив глаза на Попова.
Маркони наморщил переносицу, как бы вникая в значение того, что шепнул ему переводчик, и вдруг с неожиданной улыбкой, раздвигая толпу, шагнул навстречу гостю. Ничтожно короткий миг стояли они так — неподвижно, друг против друга, словно оставшись один на один. Но за этот миг, казалось, все, что было раньше, все, казалось, снова прошло между ними. Маркони весь как-то напружился, будто готовый к прыжку. Попов пристально и внешне невозмутимо смотрел на него. Так вот этот человек с энергичным смуглым лицом, такой удачливый, который вошел незримо в его жизнь, в дело его жизни! Вот он, кто шел за ним следом, за той же идеей и все так умно, широко использовал…
Но миг прошел, и Маркони с полным радушием хозяина протянул руку, изысканно приветствуя и приглашая в свои владения.
Главное, конечно, — станция беспроволочного телеграфа на корабле. То оборудование в специальной каюте, которое итальянский король назвал «блестящей кухней». Маркони понимал, кому он показывает. И какие чувства должен испытать этот русский изобретатель при виде столь богатой, великолепно отделанной аппаратуры, над изготовлением которой трудились первоклассные заводы, инженеры и мастера. Приемник новейшей марки.
Но взгляд Попова только скользнул по этой внешней красоте. Его внимание направилось сразу туда, где самое зерно прибора. Что служит уловителем волн?
— Магнитный детектор. Новый принцип, — с оттенком превосходства объяснил Маркони. — Я уже взял патент, — поспешно добавил он. — Французы не смогут больше утверждать, что вся беспроволочная телеграфия покоится на порошках Бранли.
— Свойства магнитного детектора мне знакомы, — ответил спокойно Попов. — Это явление открыл Резерфорд. Вам, вероятно, известно. Если не ошибаюсь, лет шесть назад. Была его заметка. Так и называлась: «Магнитный детектор для электрических волн».
— Общих мыслей и соображений всюду разбросано много. Важно, как их направить… — сказал, чуть заметно улыбнувшись, Маркони.
— Все-таки мне кажется, удачная мысль не такая уж последняя вещь, — заметил Попов.
— О, ученых мечтателей всегда хватает! — с легкой небрежностью обронил Маркони.
— Теоретически можно представить себе и совсем другой принцип улавливания волн, — сказал Попов, явно возвращая разговор в более свойственное ему русло. — Мне думается, ближайшие исследования покажут…
Он уже намечал поставить кое-какие работы в этом направлении. У себя, в физической лаборатории Электротехнического института. Проверить ряд догадок и соображений. Его занимали процессы, происходящие в пустотных трубках. Мысль не останавливалась.
Маркони посмотрел на него острым взглядом и понял: перед ним один из тех самых господ профессоров, ученых мечтателей, которых он всегда немного презирал и знаниями которых всегда пользовался. А память Попова на все научные публикации его раздражала. Ох уж эти научные публикации! Сколько они доставляют неприятностей ему, Маркони! Еще не далее как в прошлом году, когда он после трансатлантической передачи трех точек решил, что созрело время потребовать и в Америке себе патент на изобретение беспроволочного телеграфа, пришлось ему признаться и собственной рукой написать: «Я знаю статьи профессора Попова в «Трудах Русского физико-химического общества», 1895 или 1896 гг.». И это упоминание до сих пор осложняет ему все дело, несмотря на его коммерческие успехи и громкие восторги прессы обоих полушарий.
Он скупал патенты, нанимал специалистов и теорети-ков, чтобы держать, по возможности, все, что касается беспроволочной телеграфии, в своих руках. Переманил даже у самого Эдисона известного профессора Флеминга. Всюду простирал он нити своей предприимчивости. Кстати, в прошлом году Попову пришло из Англии странное предложение. Некий синдикат английских капиталистов — «Интернациональное морское общество связи» приглашало его в Лондон для переговоров. Не согласится ли господин Попов продать свои патенты? Или хотя бы дать разрешение на широкую эксплуатацию его системы беспроволочного телеграфа (они, видно, не могли даже предположить, что у него нет никакого патента на его главное изобретение!). Но что это за общество все-таки? И что означает их предложение? Это синдикат кабельных компаний, давно враждующих с Маркони, ищущих ему насолить, объясняли одни. Нет, это подставное общество самого Маркони, через которое он пробует подобраться к самому Попову, объясняли другие. Надо быть очень искушенным в такого рода делах, чтобы распознать тут тайные пружины. Попов нисколько не
